Марша стиснула зубы.
— Но за последние недели ты ни разу не напомнил мне ни о Саймоне, ни об этих проклятых деньгах!
— Конечно, нет, — промурлыкал Винченцо, вертя в пальцах бокал шампанского. — Теперь могу признаться тебе, что мне стоило немалых трудов держать себя в руках, но в конце концов ведь это привело тебя к алтарю, не так ли? А теперь у меня есть все, что только мне нужно. У меня есть мой сын-законный наследник и продолжатель рода. Ты теперь тоже моя…
— Я вовсе не твоя! — яростно отрезала Марша, напрягшись, точно готовая к прыжку кошка.
Черные глаза Винченцо обшарили все ее тело и остановились на груди.
— Ты моя, — повторил он. — Целиком и полностью. Ты в моем распоряжении и всецело зависишь от меня.
— Как ты смеешь? — Марша даже взвизгнула от бешенства. Перед ее глазами плыл красный туман, руки тряслись.
— Придется тебе мало-помалу превратиться в покорную и бессловесную сицилийскую жену, — медленно произнес Винченцо, и его чувственный рот изогнулся в откровенно довольной усмешке. — Это произойдет не сразу, но дай только срок…
Марша с угрозой шагнула прямо на него.
— Только попробуй принудить меня к чему-нибудь! Я больше тебя к себе не подпущу, так и знай!
— На нашем брачном свидетельстве еще чернила не высохли, а мы уже ссоримся. — Винченцо негромко рассмеялся и снова внимательно поглядел на нее. — Благоразумный человек поспешил бы загладить недоразумение во время первой брачной ночи… но я никогда не отличался благоразумием. Собственно говоря, меня это только возбуждает. Могу поспорить с тобой хоть на тысячу фунтов, что сегодня ночью ты будешь спать со мной.
— Да спорь ты хоть на целый миллиард фунтов — все равно проиграешь! — крикнула Марша и, едва не сбив с ног пораженного Джанкарло, вошедшего с подносом, вылетела из комнаты.
Еще никогда в жизни не была она так разъярена. Еще пять минут, и она грохнула бы свою тарелку об пол. То, что с самого начала так привлекало ее в Винченцо Моничелли, теперь обернулось страшным недостатком. Он был совершенно непредсказуем. Поднимаясь по лестнице, она вновь и вновь перебирала в памяти все его пороки.
Марша с грохотом вытаскивала один за другим ящики из огромного комода, когда в комнату вошла ее горничная Джованна. Широко открыв от удивления большие темные глаза, девушка спросила.
— Не нужно помощь, синьора?
— Нет, спасибо. — Покрасневшая от стыда за то, что ее застали за таким занятием, запыхавшаяся Марша выпрямилась и поправила сползшее с плеч платье. — Мне не надо никакой помощи, — солгала она.
