— Да, пожалуйста. Если вас не затруднит.
Женщина ушла, и Певцов достал сигареты, протянул пачку Баскакову.
— Вот что значит цирковое училище! Но ведь ты не в чародеи готовился, как я помню… Откуда?
— От верблюда… Боря и Валя! Милые крошки. Хотел бы я с ними познакомиться. Очень! Фу, что за гадость ты куришь… «Пегас».
— Вернемся в город, раздобуду тебе блок «Мальборо», погонами клянусь! Пусть мой бюджет от этого получит пробоину… Думаешь, горячо, да?
— Посмотрим…
Гриднева возвратилась, неся в пухлой красной руке белый кусочек картона.
— Вот, на столе лежала… Я все, как было, оставила и так хранить стану. Словно он еще живой, а уж нету его. — Слезы опять потекли по ее лицу.
— Афанасьев Борис Владимирович, журналист, — прочитал Баскаков. — И ни телефона, ни адреса. Скромненько эдак, простенько… Ничего, Боря, даст Бог, перевидимся еще!
Часть обратной дороги молчали, вернее, упорно молчал Баскаков, а Певцов все косился на него, не мешая размышлять. Но при подъезде к Волоколамскому шоссе не выдержал:
— О чем мечтаешь, отец-командир? Поделись, если есть чем.
— На душе гадко… Завез ее домой, оставил и уехал. Ты бы видел эту квартирку!
— Домишко старый, верно…
— Домишко! Не в этом дело… Плохо, когда своего угла нет. Ну куда я мог? К маменьке? Так сам там на птичьих правах… Хоть комнату снимай.
— А может, оно и к лучшему? — осторожно предположил Певцов. — Встретились и разошлись, бывает…
— Оно бывает, — тяжко посмотрел на него Баскаков, — что осел по небу летает… Дай трубку, деятель. Набери к нам… Гвасалия? Нодар, мне срочно нужен Афанасьев Борис Владимирович, журналист… Где работает, в какой редакции, если свободный художник, то адрес и вообще все данные. Прокрути сверхсрочно и сразу свяжись со мной… Да, все правильно. Жду!
— Ты думаешь… — начал Певцов.
— Думаю. Визитка исполнена тушью, от руки. Энтэо подтвердит, уверен. Мог он и с потолка имя-фамилию взять, а мог и знакомца журналиста иметь. Проверим, нас не убудет.
— А сейчас что?
— А сейчас у нас коллекционеры и ювелиры. В скупках оповещены, но ведь и надомники есть… Ты Сафина помнишь?
— Это по делу «Японца»? Помню.
— Он мне должен. А я незлопамятен, но незабывчив. Гриша, мы в центр едем, в район Пятницкой.
— Вас понял, — пошевеливая баранку, отозвался шофер. — Бу сде.
Поднимаясь по лестнице, Певцов провел пальцем по исчирканной стене.
— Ты не знаешь, откуда у нас такая тяга к похабщине?
— От необычайно высокой культуры души и тела, — пояснил Баскаков. — Вот его бункер. — Ну-ка, кто в тереме живет?
