Он подавляет смешок, скрывая его за покашливанием.
Я выхожу в коридор и закрываю дверь.
— Ну что?
— Я думала, мы друг друга поняли.
— Поняли?
— Я не хочу, чтобы он находился в твоей комнате, — еле слышно произносит она.
— А если мы откроем дверь?
«Пожалуйста, пусть он останется».
Она с минуту смотрит на меня.
— С открытой дверью, — отвечает она, — если только недолго.
Я стараюсь скрыть довольную улыбку. На сегодня я уже достаточно испытала судьбу.
— Спасибо, — говорю я, распахивая дверь.
Мама еще некоторое время смотрит на меня, потом на Люка, перед тем как пойти вниз.
Я переступаю порог и вижу Люка с айподом в руках.
— У тебя здесь всего понемногу, — говорит он. — Джимми Хендрикс, Моцарт, «Nickelback».
Я грызу ноготь и что-то смущенно бормочу в подтверждение.
Люк снова подключает айпод к колонкам.
— Поскольку меня не выволокли отсюда за ухо, полагаю, ты заключила перемирие?
Когда он медленно идет ко мне, в желудке все переворачивается.
— Думаю, да. С одним условием — открытая дверь, — дрожащим голосом говорю я, указывая на коридор.
— Хм… — Люк останавливается напротив — слишком близко — и выглядывает в коридор, как раз когда мимо проскальзывают хихикающие сестры. Поднимает руку и проводит пальцем по линии моих губ.
Мое сердце бешено колотится. Я одновременно взволнована и ошарашена.
— Так… ладно… — Я хватаю с кровати учебник по государственному устройству. — Ты уже сделал то, что задал мистер Раньон?
— Не-а, — улыбается Люк.
Я достаю из сумки тетрадь и растягиваюсь на полу. Люк опускается рядом, опираясь спиной о кровать. Пока мы делаем уроки, я, как могу, игнорирую подглядывающих по очереди сестер.
Мы заканчиваем заниматься, и я провожаю его до машины.
— Увидимся в понедельник.
— Ага, до понедельника, — говорит Люк, ныряя в машину и захлопывая дверь.
Я облокачиваюсь на открытое окно, удивившись музыке.
— Что ты слушаешь?
— Вивальди.
— Правда?
Люк широко улыбается и придвигается ближе.
— Я полон сюрпризов.
Мое сердце вновь подпрыгивает, и я неуверенно улыбаюсь в ответ.
— Конечно.
— Удачи завтра в церкви. — Он изгибает бровь.
— Ага.
Люк заводит мотор, но я по-прежнему стою, опираясь на окно. Он смотрит на меня. Я наклоняюсь сильнее, ощущая его жар. Люк тянется ко мне. В моем сердце происходит нечто невероятное, словно дикий зверь, загнанный туда, жаждет вырваться наружу.
Но в этот момент отворяется дверь, и на крыльце появляются родители. Я втягиваю воздух, избегая критической точки, и выпрямляюсь с разочарованным вздохом.
