Мы входим в кабинет истории, Фрэнни садится в центре класса. Я иду дальше и останавливаюсь рядом с мистером Сангетти, откинувшимся на стуле и положившим ноги на стол. Улыбаюсь, представляя, как задеваю его стул — совершенно случайно — и учитель опрокидывается на пол.
— Мистер Сангетти?
— Да. — Он поднимает взгляд.
Я протягиваю расписание. Учитель закатывает глаза, тяжело вздыхает, с неохотой сбрасывает ноги со стола и переводит свое уже немолодое тучное тело в вертикальное положение.
— Вам нужен листок допуска?
— Так мне сказали.
Он роется в столе, затем достает помятый желтый листок, поворачивается и берет с полки учебник. Снова смотрит на расписание, затем пишет номер книги рядом с моим именем в списке.
— Присаживайтесь, где захотите, Люцифер, — говорит он, передавая мне учебник и обводя рукой комнату.
— Зовите меня Люк.
— Хорошо, Люк. Займите любое место, — опять машет он рукой.
Я поворачиваюсь и иду к Фрэнни, садясь за парту справа от нее. Мистер Сангетти начинает перекличку.
— Хосе Авилла. Дженнифер Бартон. — В воздух поднимаются руки. — Закари Батлер. Люцифер Кейн.
Глаза Фрэнни устремляются на меня и широко округляются. Я улыбаюсь.
— Мэри Фрэнсис Кавано.
Улыбка моя расплывается шире, когда девушка поднимает руку. Мэри Фрэнсис. Это просто шикарно.
Мистер Сангетти заканчивает перекличку и предлагает нам открыть учебник на странице триста восемьдесят, начиная бубнить про падение христианского Иерусалима во времена Крестовых походов.
Я не отрываясь смотрю на Фрэнни — простите, Мэри Фрэнсис — и мысленно ухмыляюсь.
И буквально через секунду Мэри Фрэнсис переводит взгляд на меня.
Свет гаснет, и на экране проектора появляется изображение древнего Иерусалима.
— Что лежало в основе борьбы за Иерусалим? — спрашивает мистер Сангетти.
Поднимается несколько рук, и я слушаю ответы, вспоминая, как все происходило на самом деле. Я ведь лично присутствовал там, оттого уроки истории — штук сто, на которых я бывал, или даже больше — становятся очень забавными. Словно игра, где кто-то что-то шепчет на ухо другому и дальше все передается по цепочке, а последний человек произносит вслух услышанное, которое очень отличается от сказанного первым.
ФРЭННИ
Я постоянно пялюсь на Люка — пристрелите меня, но я ничего не могу с собой поделать. Весь урок истории он сидит с самодовольной улыбочкой на лице. Понятия не имею, в чем дело, но мне все больше кажется, что отказ от совместного ланча даже к лучшему. Не уверена, что хочу делить Люка с Тейлор. Она и Райли всегда подкалывают меня, что я встречаюсь с парнями из снисходительности, в смысле, всегда выбираю эмоционально зависимых неудачников. Райли считает, что все дело в самоконтроле, возможно, она права. Я поступаю так, как хочу, и не собираюсь ввязываться в серьезные отношения, где меня ущемляли бы в правах. Есть еще одно «но» — Тейлор. С момента знакомства в четвертом классе наши отношения напоминали дружеское соперничество. К несчастью для нее, мне всегда достаются хорошие отметки. К несчастью для меня, ей всегда достаются хорошие парни. Так что эмоционально зависимые неудачники — надежный для меня выбор, поскольку они совсем не во вкусе Тейлор.
