— Это… Макс, расскажи, как вы тачку покупали. Как вы на ней телок катать собирались. — Шурик уже узнал все новости про родной город и теперь хотел слушать истории о путешествиях. После четвертого стакана его явно манила романтика дальних странствий. И Макс, который от выпитого сам стал чем-то похож на развинченного бригадира кровельщиков, задвигал ему самые необычайные дорожные истории с новыми подробностями. Я боялся, как бы он не наговорил лишнего, но пока что всё было в порядке; да и Шериф внимательно прислушивался к Максовым речам, готовый прервать его выступление.
— Во как, Леха, салабоны-то развлекаются, — гудел между тем Колян. — Нам тут ни вздохнуть, ни пернуть. Работа без выходных. А они — сели да поехали. Типа в круиз.
— Не, Колян, — говорил Леха. — Это правильные пацаны. У них чего? Зима, лето, потом армия. Но уж последнее лето надо так отгулять, чтобы на всю жизнь запомнилось.
— Кстати, Сережа… ты не против, если мы тут еще гостей пригласим? — спросил вдруг Шурик. — Вижу, не против. Не бойся, на твой счет не запишем. Щас я номерок наберу…
— Шурик, ты о чем говоришь? — спросил я (мы давно перешли на ты). — Может, мы лучше на воздух погулять сходим? У нас Костику вон совсем поплохело…
— Ну да, чего-то молодой закосил, — согласился Шурик. — А может, он у вас еще не того? Костян, ну-ка, проснись! Костян, ты как к бабам относишься?
— Можно, я не буду, — пробормотал Костик. Он отрубался на глазах.
— Мы выйдем, — сказал я и повел своего больного друга на улицу.
За домом был то ли пустырь, то ли сад. Мы присели на лавку. Костик согнулся, и его стошнило. Если вам противно это читать, не читайте.
— Почему мне так плохо? — спросил вдруг он.
— Потому что водку пил, — тупо ответил я. — Мне тоже не лучше.
— Нет. Мне кажется, что мы скоро все разбежимся.
Я сглотнул и попробовал дышать ртом.
— Ты жалеешь, что поехал? — спросил я. — Скажи откровенно.
— Откровенно, — повторил он. — Я бы с тобой куда хочешь поехал.
Вы можете смеяться, можете презирать меня, но тогда я сказал ему вот что:
— Ты дурак, Костик.
Всё, что было после, запомнилось по частям. Мы вернулись в подвал и увидели, что праздник продолжился с участием каких-то девиц старшего школьного возраста: Шурик с партнерами замутили вечеринку, как они выражались, «по полной программе». Досталось и нам. В один прекрасный миг я ощутил себя на заднем сиденье нашего автобуса, а рядом оказалась милая девушка в одной розовой маечке; потом почему-то снова было подземелье. Помню радостного Сережу, выходящего из подсобки: похоже, ему тоже обломилось кое-что сверх срока, отбываемого в одной камере с некрасивой бывшей однокурсницей, скороспелым ребенком и телевизором. Помню, как Макс, заметив, что я вернулся, закричал мне на ухо: «Опять всё тебе одному?» — и сам ломанулся по лестнице вверх, споткнулся и упал; а потом почему-то решил, что я над ним смеюсь, и даже попробовал ударить меня куда-то в плечо, так что вмешался мощный Леха и выставил его из помещения. Я выбрался на воздух вслед за ним, теперь уже действительно смеясь, и вот уже мы оказались в автобусе втроем — с одной девчонкой, — но об этом я вообще не стану писать, чтобы не смущать ваших чувств.
