Шериф прошелся по чердаку вдоль и поперек. Ощупал и зачем-то простучал кирпичную печную трубу, когда-то обмазанную известкой. С трудом открыл дверцу, за которой обнаружилось отверстие для прочистки — вьюшка, или как там она называется. Из отверстия посыпалась сажа.
— Что это там? — спросил он вдруг. Засучил рукав и просунул руку внутрь. И вытащил что-то завернутое в черную, заскорузлую, когда-то промасленную тряпку. Тряпка развернулась, и в руках у Шерифа оказался тронутый ржавчиной пистолет.
Макс уронил фонарь.
— Наган, — сказал Шериф.
Из тряпки высыпалось несколько позеленевших патронов. Костик, присев, собрал их с пола и протянул нам.
— Ничего себе зашли, — сказал Макс. — Это был типа сейф. А что же тут в других домах?
— Тут в лесах до сих пор люди роются, — объяснил я. — Это же Костяной Бор. Здесь целая армия в болоте потонула.
— Костян, в честь тебя бор, — сказал Макс.
— Целая армия? — переспросил Шериф. — Немецкая?
— Да сейчас тебе, — сказал я. — Советская. А генерал в плен сдался.
— Врешь ты, — не поверил Шериф. — Генерал бы застрелился. Или свои бы застрелили.
— Пистолета под рукой не оказалось. Один был на всех, и тот в избе спрятанный — только сейчас нашелся.
— У генерала «ТТ» должен быть, — серьезно сказал Шериф.
— Да я так просто пошутил, а ты и не догнал, — уступил я.
— Шутить не надо. Люди воевали. А сейчас…
Шериф сплюнул.
— Костяной Бор, — пробормотал Костик. — А деревня — Старое Колено. Ужас какой.
— Ладно, что не старый череп, — сказал Шериф.
— Пошли вниз, — предложил Макс. — Еще в других местах посмотрим.
— Какой козел в печку наган засунул, — пробормотал Шериф.
— Ну… там все-таки сухо, — предположил я. — Может, надеялся скоро забрать?
Шериф ничего не ответил.
Мы спустились по скрипучей лестнице и вышли, плотно прикрыв за собой дверь. Костик остался стоять на крыльце.
— Почему же так тихо? — спросил он.
— Мертвая земля, — тоже тихо сказал я. — Сюда не скоро люди вернутся.
Макс обошел избу сбоку и толкнул дверь в сарай. Она подалась и со скрипом отворилась. Странно: сарай не выглядел таким уж покинутым. Здесь пахло керосином и еще чем-то очень знакомым, напомнившим мне военные сборы. И действительно, у стены стояла ржавая железная канистра, на полках — какие-то бутылки, а поодаль, в темноте, — несколько деревянных ящиков армейского образца.
Поддев монтировкой пробку, плотно приржавевшую к горлышку канистры, Макс нагнулся и понюхал:
— Бензин. Наверно, для той копейки.
— Заберем? — спросил я.
