— Да ничего я не осквернял! Там какой-то дядька к другим драться пришёл, а я захотел хорошее дело сделать и решил его напугать, чтоб не дрался. А чего, у него такая же труба была, так что всё по правилам! А вы — сразу ругаться...
Ой, дядя Гавриил, а вы слона привезли?
* * *
...Придя в себя, оглушённый Иисус Навин ещё долго сидел на красном песке, почёсывая всклокоченную бороду и задумчиво глядя на помятую серебряную трубу, зажатую в кулаке. Возле него испускали последний пыльный вздох развалины городской стены Иерихона...
А может быть, всё было наоборот?
— Слушай, я тебя добром прошу: не начинай заново. Опять ничем хорошим это не закончится.
— Не прекращу, пока не перестанешь питаться убоиной! Где твоё чувство сострадания к бедным животным?
— А где твоё чувство сострадания ко мне? Столько лет пилишь меня из-за этой ерунды... Ну пойми, не наедаюсь я твоей травой, уже сколько раз пробовал — целую копну, наверное, сжевал!
— Поэтому надо совать в рот всякую протухшую гадость? Посмотри лучше, какая зелень сочная! Хрустишь — и зубы радуются!
— Ага. Скоро они у тебя уже вслух будут радоваться. Как у лошади.
— Уж лучше радоваться, как живая лошадь, чем запихивать в себя куски мёртвой лошади! Нет, всё равно не верю, что ты такой испорченный. Должно же в тебе быть хоть что-то хорошее? Ну представь: идёт по дорожке маленькая, беленькая, чистенькая овечка...
— Представляю: маленькая... беленькая... чистенькая... ягнятинка... Объедение.
— Какой же ты негодяй! За что ты её убил? Что она тебе сделала? Пройти мешала?
— Всё, я с тобой больше не разговариваю. И вообще, я делом занят. Так. Что-то мало, по-моему. Наверное, положу ещё кусочек...
— Стой! А ну-ка, убери отсюда эту мерзость! Фффе! Чтобы мои свежие зелёненькие листики пачкались о твою вонючую падаль?! Так её, т-так!
— Что ты делаешь?! Сволочь! Я на этот кусок мяса знаешь сколько горбатился, а ты — топтать!.. ЧЕГО?! КАК ТЫ МЕНЯ НАЗВАЛ? Ну всё, достал! Получай!
Гулкий стук дерева по черепу отрезвил Каина, он выронил дубинку и попятился.
Над алтарём медленно сгущалась крылатая фигура с большим надкусанным огурцом в руке и кислым выражением лица. В добрых глазах, обращённых на Каина, смешались укоризна и понимание.
Дальняя экспедиция
Капитан марсианского корабля торопливо выбрался из шлюза и начал осматриваться. Его красноватое морщинистое тельце неуклюже переступало на тонких щупальцах и подрагивало от возбуждения.
— Земля! — зачарованно прошипел он. — Клянусь рылом и хвостом Однорогого Бугу, Земля!
