Отто Шториц и после смерти оставался живой легендой. Суеверные зеваки ожидали чуда. Фантастические события должны были совершиться именно в эту годовщину. Как минимум, ученого пруссака жаждали узреть восставшим из могилы, как библейского Лазаря[141]. Никто бы не удивился, если бы ход мирового порядка каким-нибудь странным образом нарушился: Земля стала бы вращаться с востока на запад, реки бы потекли вспять, солнце бы светило ночью, а луна — днем, и прочее и прочее…
Слухи будоражили толпу. Тем не менее ничего не произошло. Надгробный камень остался лежать на прежнем месте. Мертвец не вышел из могилы. Земля продолжала вертеться по законам, установленным от сотворения мира.
Сын Отто Шторица присутствовал на торжественной церемонии.
Значит, его действительно не было в Рагзе. И я надеялся, что он не вернется.
Я поторопился сообщить эту новость Марку и Харалану.
Однако губернатор, несмотря на то, что шум от минувших событий заметно поутих, не переставал интересоваться этим делом. Хотя взбудоражившие город чудеса, не имея сколь-нибудь убедительного объяснения, и могли быть проделками ловкого фокусника, но они внесли смятение в умы горожан, и следовало бы пресечь попытки их повторения.
Живая и непосредственная реакция его превосходительства на известие, полученное от начальника полиции, неудивительна. Он прекрасно относился к семейству Родерихов, и его, конечно, возмутили угрозы и действия Вильгельма Шторица в отношении почтенной фамилии.
Губернатор решил строго наказать чужака. Ведь ко всему прочему имела место и кража, то ли совершенная самим Шторицем, то ли с участием еще одного злоумышленника. Немца следовало арестовать! Место негодяя — в тюремных стенах!
Тридцатого мая состоялась следующая беседа его превосходительства с месье Штепарком:
— Так вы не узнали ничего нового, что могло пролить свет на эту темную историю?
— Ничего, господин губернатор!
— Есть основания полагать, что Вильгельм Шториц намерен вернуться в Рагз?
— Никаких, ваше превосходительство.
— Ведется ли наблюдение за домом Шторица?
— Днем и ночью.
— Я счел необходимым написать в Будапешт по поводу этого дела, — продолжал губернатор, — поскольку оно получило резонанс[142], быть может, более значительный, чем того заслуживает, и мне предложили принять меры, чтобы положить этому конец.
— Поскольку появление Шторица в Рагзе не предполагается, — отвечал начальник полиции, — то нечего опасаться его, тем более из достоверного источника известно, что двадцать пятого мая он находился в Шпремберге.
