Лань глумливо осклабилась.
— Ну, это мы ещё посмотрим. Показывай дорогу.
Геракл со стоном поднялся и поковылял в обратном направлении. Лань медленно двинулась рядом.
— Вообще даже странно, как вы друг другу подходите, — через некоторое время заметил Геракл, — он тоже любит побегать. Зато уж если ты его догонишь — можешь с ним делать всё что угодно. А какие крики страсти он будет издавать при этом, о-о…
Лань мечтательно улыбнулась и с благодарностью потёрлась мордой о плечо героя.
(Эриманфский вепрь)
— Стой!
Геракл молниеносно обернулся, одновременно взмахнув дубиной.
— Это я, я! — поспешно отлетел в сторону Гермес. — Успокойся, а то любимого старшего брата убьёшь.
— Да у меня этих братьев… — проворчал Геракл, опуская дубину. — Не делай так больше. Я нервный. У меня сегодня подвиг.
— Я как раз по этому делу, — сообщил Гермес, приземляясь рядом. — На кого идёшь?
— На Эриманфского вепря.
— Ну да, я так и предполагал.
Гермес снял со лба узорчатую ленту, растянул её между пальцами, что-то прикинул, отрицательно мотнул головой, повязал ленту обратно, затем покопался в складках хитона и вытащил маленький каменный флакончик.
— Ты чего? — озадаченно спросил Геракл, с подозрением наблюдавший за братовыми манипуляциями.
— Не мешай.
Сорвав с куста малины спелую ягоду, бог осторожно капнул на неё из флакончика и протянул Гераклу.
— Держи. Неуязвимость и бессмертие. Будет действовать около часа. Постарайся управиться за это время.
— Зачем? — поднял брови Геракл. — Я что, таким хилым сегодня выгляжу?
Гермес фыркнул и пренебрежительно выпятил нижнюю губу.
— Дурак ты, братишка. Это тебе не Гидру погладить против… против чешуи. Это настоящая смерть.
Геракл с сомнением повертел ягоду в пальцах, потом всё-таки закинул её в рот и глотнул не разжёвывая.
Приблизившись к пещере вепря, герой с опаской постучал дубиной по каменному козырьку.
— Эй, чудовище! Иди сюда.
— Тебе надо — ты и иди, — послышалось из пещеры.
Геракл пожал плечами, сделал несколько шагов вовнутрь и осторожно заглянул за угол. В пещере на кучке соломы лежал небольшой тощий подсвинок и глядел на героя грустными глазами.
Удивлённый Геракл прислонил дубину к стене.
— Это ты, что ли, Эриманфский вепрь?
— Ага, — не стал отпираться поросёнок.
— Тот самый, который уже столько народу угробил?!
Подсвинок грустно вздохнул и кивнул.
— Ерунда какая-то, — почесал в затылке Геракл. — Тебя и муха затопчет.
— Лучше б затоптала, — тоскливо протянул поросёнок. — Да нет, всё правда.
