— Допустим, — согласился Демокрит, — обычаи египтян по–своему разумны. Но ты же не собираешься навсегда остаться в Навкратисе? А в Греции привычки твоей жены покажутся смешными.
— Почему, собственно, ты считаешь, что я не могу остаться здесь навсегда? — обидчиво спросил Демокрита рыжий грек. — По–твоему, если отсюда не посылают юношей на олимпийские игры, то мы уж и не люди? Может, тебе показалась невкусной наша пища? Конечно, у себя в Абдерах ты привык к более изысканным блюдам…
— Нет, что ты! — запротестовал Демокрит. — Здесь все прекрасно. Я вовсе не хотел тебя обидеть. Раз ты не собираешься уезжать, тогда другое дело.
— А для чего уезжать? — вмешался Аркесилай. — Я думаю, на всем свете нет другого города, где торговля приносила бы такой доход, как в Навкратисе. На западе, в Кирёне, я скупаю сильфий и продаю его в Грецию. Многие богатые старики добавляют сильфий в пищу. Они дорого платят за это лекарство, без которого чувствуют себя плохо. Свой товар я могу продавать дешевле, чем купцы из других городов, потому что мне — жителю Навкратиса — не надо платить пошлину, закупая сильфий и вывозя его из Египта. Я не вижу причины уезжать отсюда. Купец живет там, где ему выгоднее торговать. А когда есть деньги, всюду хорошо.
— А ты не боишься, что в один прекрасный день все твое благополучие может рухнуть? — вмешался рыжебородый грек. — Нас, греков, здесь мало, мы, как корабль в безбрежном море, среди чуждого нам народа. Наше богатство раздражает египтян, и, стоит персидскому царю спустить их с цепи, нам придется плохо.
— Ну, я‑то как‑нибудь выкручусь. А если нет, я, по крайней мере, пожил в свое удовольствие. Недаром существует поговорка: «На хорошем дереве и повеситься не жаль».
С этими словами Аркесилай хлопнул в ладоши. Вошли рабы, унесли столики, на которых стояли блюда с растительной и мясной пищей, смели с пола кости и крошки и принесли воду для омовения. Вслед за этим рабы принесли фрукты и закуски — сицилийский сыр, маслины, орехи, сушеную смокву, привезенную из Родоса, сирийские финики и удивительный плод, который хозяин назвал египетским миндалем — персеем. На большой стол поставили вазу, в которой густое египетское вино было смешано с водой. Хозяин, зачерпнув вина, провозгласил первый тост в честь олимпийских богов. Потом выпили за героев, покровительствующих людям. Хозяин угостил Демокрита также желтым египетским вином, приготовленным из плодов лотоса.
— Превосходное вино, — сказал Демокрит. — Если бы я был купцом, то ввозил бы в Грецию не сильфий, а это вино.
