Квартал, побывка — казённые слова! А ведь в этом мире казённых слов они теперь и живут. Может, Белла боится, что Рейфа убьют на передовой? И потом, непонятно, — она хочет от него ребёнка или уже беременна от него?
— Вы, случайно, не… не проверяли…? — выдавила из себя Джулия.
— Порой мне кажется, что всё это происходит не со мной, что Париж в моей жизни — это сон, — будто не слыша её, заметила Белла. И добавила: — После той драки таксистов — мы ведь пошли за ними и все видели — их положили прямо на тротуар, и убивали в упор, и мальчика… тоже…
Какого мальчика? Морского пехотинца, американца, сражавшегося на стороне Франции? Спросить, тот ли это самый «мальчик» — отец не родившегося ребёнка? Только вправе ли она задавать такие вопросы? Ведь она хорошо помнит первое появление Беллы в Лондоне: появилась эдакая шикарная дама, с лакированным чемоданом, круглой коробкой для шляпы, с дорогим ковровым саквояжем — совсем как в водевиле: примадонна проездом из Парижа в Лондон. Хорошие были денёчки: Белла зарабатывала тем, что писала заметки про парижскую моду для одного нью-йоркского журнала. Одна беда: нынче статьи о парижской моде не в почёте. Но Белла не унывает и по-прежнему трудится на благо цивилизации: «манжеты в этом сезоне носят длиннее, обратите внимание на новые fichu».[11] Так что Белла в своём репертуаре: одета по весенней парижской моде прошлогоднего военного сезона.
Окружающая обстановка лишь подчёркивала зыбкость и неустойчивость Беллиной натуры: рядом с ней все в комнате — книги, стол, даже два нелепых позолоченных стульчика и коврик при входе — казалось более прочным и надёжным, чем она сама. Белла — это всего лишь прибой, пена, оставленная на берегу девятым валом войны, докатившейся до Англии; Белла — это заморский невиданной окраски попугай, говорящий попка, повторяющий одно и то же без толку, точно кто-то вложил в его голову слова, а смысла их не объяснил. Попугайская трескотня! Бессмысленная, как и слова про ребёнка.
Разве способна Белла — эта заводная кукла, пишущая статейки про оборки и бантики, — хотеть…? А, кстати, чего она хочет? Да известно ли ей, что никто — н и к т о — не знает толком, чего хочет. Они просто просаживают время. Кто такой Рейф? Для Беллы он просто очередной любовник, молодой офицер на побывке — в увольнительной, как говорится. И все её хвалёные речи сводятся к одному: «У меня сегодня свидание со смертью». И всё это ерунда, что она якобы живёт полной жизнью: никто из них, и Белла в том числе, не знает, что это такое — жить полной жизнью. А, может, её сегодня просто развезло? Во всяком случае, Джулия никогда раньше не видела, чтоб Белла округляла глаза, стараясь скрыть невольные слёзы.
