Степа выслушал эти слова, подумал, а потом сказал недоуменно:
— Но как же, как же они могут драться? Ведь они же взрослые!
И Алешка понял брата и не посмеялся над ним.
«Грозный» простоял в Бежицах всего несколько минут. Капитан поговорил с диспетчером на пристани, принял на борт бригаду сплавщиков, и буксир отчалил.
Алешка и Степа не провожали его. Держа брата за руку, Алешка стоял в тени штабеля и дожидался, когда можно будет подойти к диспетчеру.
А диспетчером на Бежицкой пристани служила девушка лет семнадцати. Не будь у нее форменного кителя да ледериновой папки для бумаг, вполне можно было бы принять ее за школьницу. Пока она говорила с капитаном, то держалась официально, сухо и смотрела кругом даже с какой-то подозрительностью. Но вскоре капитан отошел, его место занял молоденький матрос, и тут во мгновение ока диспетчер исчез, осталась на пристани краснеющая, совсем юная девочка-школьница — уже как будто и без кителя своего и без казенной папки… Она рада была встрече с молоденьким матросом, не скрывала этого, смеялась его словам, смеялась и просто так, когда он взглядывал на нее с ленивой благосклонностью. Буксир ушел вверх по реке, а девушка долго еще смотрела ему вслед, на зажегшиеся огни, на стихающие волны, все в щепках и мазутных полосах. И возвращалась она в дежурку с тою же улыбкой, словно бы отпечатавшейся на ее лице и отгородившей ее от всего вокруг.
Алеша спросил, когда будет следующий рейс в город.
— В город рейсов пока не будет, — ответила девушка сквозь улыбку. — Сплав. Пойдет обратно «Грозный», но когда — неизвестно.
Девушка вряд ли сознавала, кто ее спрашивает. Если бы посмотреть сейчас ее глазами, то стало бы видно, что Алешка, сам того не подозревая, вдруг сделался похожим на молоденького матроса. И не только Алешка — удаляющийся буксир был похож на молоденького матроса, длинный сарай с надписью «Не курить» был похож на молоденького матроса, штабеля бревен, дежурка, лесотаска, березы на обрыве, кусты, облака, восходящая луна — все было похоже на молоденького матроса. Так видела девушка. Наверное, только начальник пристани остался бы в ее глазах начальником пристани, хотя — кто знает? — может, и он чуть-чуть бы помолодел. Но начальника пристани уже не было на работе, а значит, ничего сейчас не было в мире, кроме молоденького матроса. И девушка прошла мимо Алешки и Степы, не заметив их.
Они присели на влажное, в мягкой шкуре бревно.
— Почему мы слезли? — спросил Степа. — Куда мы пойдем? — спросил Степа, но Алешка молчал, и только чувствовалось, как дрожит его рука, сжимающая Степину ладонь.
