— Ну что, дура, поняла, что такое любовь? — он удовлетворенно заржал, а ее — вырвало, прямо на простыню. — Ну, дура и есть! Все равно же в целках долго бы не просидела, так уж лучше я. Ты ж меня любишь? Караулишь везде, смотришь… Ладно, я пошел. А ты помалкивай, а то… Сама знаешь. — И опять икнул.
Тамара долго лежала, не шевелясь, — без мыслей, без чувств. Потом, когда озябла, встала, содрала с постели испачканную рвотой и кровью простыню и замочила ее в тазу. И долго-долго стояла под душем, терла себя мочалкой с мылом — с таким остервенением, будто хотела смыть с себя всю эту Романову любовь. И свою тоже. Следующие две недели прожила, как в угаре, а когда поняла, что пронесло — не забеременела, приняла решение, определившее всю ее последующую жизнь: раз и навсегда забыть само это слово — любовь. Первое время, когда его слышала, начинала задыхаться, ее мутило — пулей вылетала на воздух, чтобы опять не вырвало. Постепенно научилась не реагировать слишком остро и научилась выстраивать свою жизнь так, чтобы никакие пустые чувства не нарушали ее покой. И не мешали идти к цели — тогда-то она и решила уехать из этого проклятого города. И в этом строго направленном движении она только и видела спасение, спасение от самой себя.
Привыкла, выжила, сбежала сразу после школы в Москву и — преуспела. Ни разу, ни одному человеку она не рассказала о своем первом любовном опыте. И сама старалась забыть, и почти забыла, как и само это слово — любовь. И что же теперь? Зачем она узнала об этой Жанне, об Антоне? Ну, умер и умер — горько, обидно, но Тамара смогла бы жить дальше и без Игоря. Его смерть меняла, но не разрушала ее собственную жизнь. Разрушало, сводило с ума совсем другое — открытие, что любовь есть и, оказывается, она может приносить счастье. Так, стоп! Об этом ей рассказала Жанна — это ее версия, а сам Игорь? Может, и Жанна, как и она сама, принимала желаемое за действительное? Может, жил Игорь с этой Жанной, ну, ребенка родил, но не было там никакой этой проклятой любви? Как узнать, как узнать…
Измученная вконец, Тамара уснула. И опять ей приснился Игорь. В том же парке, засыпанном осенними листьями, он стоял на крошечной полянке, на которой росла… роза. Точно такая, как на экране его компьютера. Игорь — веселый, молодой — показывает ей на эту розу и говорит: «А ты не верила, что в нашем климате розы цветут. Смотри, какая красота!»
Тамара проснулась резко, точно эта роза уколола ее. Села в постели и поняла — заболела. Ее знобило, ломало кости, нестерпимо болела голова. «Наверное, грипп, от мальчишки заразилась, — решила Тамара. Однако никаких других симптомов гриппа не было. — Но пока не разболелась окончательно, я должна встретиться с тем врачом, с шарлатаном. Пусть расскажет про розы, если знает…»
