Как все-таки хорошо, что у них с Кириллом двухкомнатная квартира! Сейчас, в преддверии скорых перемен в своей жизни, Елена Николаевна еще раз убедилась в мудрости тогдашнего решения — не соглашаться на большую однокомнатную. Только при этом условии — при наличии двух изолированных комнат — она могла претворить свое решение в жизнь. А время его претворять как раз пришло: в тот апрельский день, когда она, сидя в кресле, итожила прожитую жизнь, Елене Николаевне исполнилось пятьдесят пять. Пенсия. Это слово не пугало ее, наоборот, вдохновляло — лучше времени для радикальных перемен и не придумаешь.
Наученная предыдущим опытом, она не стала устраивать торжеств. В школе любителей юбилейных мероприятий уговорила не беспокоиться по такому нерадостному для женщины поводу — мол, вернемся к вопросу позднее, после окончания учебного года. Кирилл даже не вспомнил о ее юбилее, может, и к лучшему. Сходила с детьми в ресторан, получила подарки, выслушала поздравления — на этом торжества и закончились. Пора было приступать к действиям.
Примерно за год до этого Елена Николаевна провела разведку боем: во время очередного пьяного дебоша пригрозила Кириллу, что, если он не перестанет пить и хулиганить, она с ним разведется. Раньше она эту угрозу не использовала, хранила про запас — как последний аргумент. Оказалось, зря. В ответ она услышала, собственно, то, что и предполагала услышать: «Да куда ты, старая дура, денешься. Кому ты нужна, школьная крыса». Ну и так далее, относительно ее возраста, природной глупости и нищенской зарплаты. Нечто подобное она слышала довольно часто и давно перестала реагировать на оскорбления и даже обижаться — себе дороже. Но на этот раз пассаж относительно нищенской зарплаты навел Елену Николаевну на мысль, что надо бы позаботиться о некотором финансовом резерве, который позволит ей в первое лето свободы осуществить еще один пункт долгосрочной программы. Зарплата ее и в самом деле оставляла желать лучшего, особенно в сравнении с тем количеством сил и нервов, которые она каждый день расходовала в школе, но нищенской она бы ее не назвала. Сказано — сделано, заветный конверт стал ежемесячно прирастать означенной суммой. Еще одна попытка оговорить с Кириллом условия развода закончилась примерно так же, с той лишь разницей, что в конце тирады она услышала: «Развод не дам. И не думай, и не надейся». «Дело твое», — решила для себя Елена Николаевна и, не говоря больше мужу ни слова, подала заявление на расторжение брака. Повестку в суд, которая вскоре пришла по почте на имя Кирилла, она молча положила на кухонный стол. Эффект был громкий и матерный. «Дело твое», — опять сказала про себя Елена Николаевна и стала ждать истечения трех определенных законом месяцев, после которых брак расторгается без согласия второго супруга.
