— Тебе никто не говорил, что брак — это лотерея? — продолжал свою пламенную речь Кирилл. — Что можно много лет встречаться, присматриваться-принюхиваться, пожениться и — в разные стороны через год-два. А можно с первого взгляда и на всю жизнь. Ну, так что — пойдешь за меня замуж? Посмотри: я парень ничего, бойкий.
— Бойкий — это точно. Можно я завтра тебе отвечу? — попросила отсрочки Лена, но в душе уже махнула рукой — была не была! Что ни говори, а стать женой внешторговца — не то же самое, что женой школьного учителя или инженера. Европу увидит, тряпочки красивые… При тотальном советском дефиците — так заманчиво.
Они расписались через неделю, и госэкзамены она сдавала уже под новой фамилией — Трубникова. Через день после получения диплома отбыла Елена Николаевна Трубникова в город Берлин, на целых пять лет. Там с разницей в год родились их с Кириллом дети. Родители за Лену радовались, хотя мама и всплакнула — как же так, совсем не знает человека, и сразу так далеко от дома… Подруги завидовали, а тот одноклассник вскоре после ее отъезда тоже женился — говорили, по большой любви.
В общем-то и сама Лена не жалела о своем скоропалительном браке, особенно первое время. Столько было нового для нее в этой загранице, так все разумно устроено, красиво, вежливо. На первых порах и Кирилл старался ей нравиться, и она даже в него влюбилась. Видела, что хорош собой, умен, энергичен, в интимных делах, в отличие от нее самой, опытен и изобретателен — все-таки на шесть старше, видно еще до армии прошел школу молодого бойца. Словом, грех в такого не влюбиться. А что честолюбив и амбициозен, так и это ставила в плюс — как без амбиций карьеру сделаешь?
Потом все вдруг потускнело. Все чужое, язык этот железобетонный, грубый, который с таким трудом ей давался. И рациональность немецкая, и жизнь, как в резервации. Общение не с теми, с кем хочется, а кто нужен для мужниной карьеры. А влюбленность еще не любовь, и экономия, экономия… Так домой захотелось, к маме, к подружкам, к простой и бесшабашной московской жизни! Стало казаться, что сейчас они и не живут вовсе, а только готовятся к настоящей жизни: деньги копят, трамплины возводят для карьерного скачка, делают запасы — сервизы, белье, технику прикупают, которые даже не распаковывают — до Москвы. Стала говорить об этом Кириллу — что жалко лучшие годы, они мимо летят… Он ее не понял: что значит мимо? В Европе живешь, а не в Ужопинске сопливых детей грамоте учишь, и еще капризничаешь! Вот погоди, говорил, приедем в Москву — будешь меня благодарить и за экономию, и за коробки нераспакованные. Она подумала-подумала и решила, что прав Кирилл, капризничает она, наверное…
