* * *
Пока Николай был рядом, Нина ничуть не сомневалась — жить им надо вместе. А как осталась в электричке одна, сомнения налетели на нее пчелиным роем. И каждое норовило побольнее ужалить. На что жить, если нет ни работы, ни каких других доходов? Как без Москвы, особенно когда зима придет, — с тоски же умереть можно? «Да и зачем я ему, старая дура безрукая? За него, поди, все местные бабы детородного возраста сватаются, а тут городская, на тебе…» — последнее сомнение особенно тревожило Нину. Пока до дома добиралась, уверенности не прибавилось. Мать встретила, как всегда, упреками — где шлялась столько дней, деньги, поди, промотала…
— Я, мам, в деревню жить уезжаю. Насовсем, — сказала и испугалась — сожгла мосты, обратного хода нет. И вообще, это же был ее первый открытый бунт против матери за все сорок пять лет жизни — удивительное дело!
— И кто же тебя там ждет, раскрасавицу такую? — Антонина Петровна и не думала всерьез воспринимать слова дочери. — Неужели Николай? Я о нем лучше думала.
— Николай, — сказала Нина и прямо-таки почувствовала его твердую руку — не дрейфь, лапушка! — Мы с ним решили вместе жить. Ну, попробовать вместе…
— Мать, что я слышу! — в дверях стояла Света с вытаращенными глазами. — Ты — в деревню? Анекдот! А как же твои рассказы?
— Да ладно тебе, — Нина даже смутилась от дочерних слов. Неужели она всерьез воспринимает ее писательство? — Будем считать, что отечественная литература понесла невосполнимую утрату. Шутка. Вот что я вам скажу, — пора было переходить к организационным вопросам. — Вы без меня прекрасно обойдетесь, вам даже лучше будет, просторнее — у каждой своя комната. Ты, Светка, работаешь, значит, сама себя кормишь. У бабушки пенсия — маловато, но все деньги за квартиру я тебе, мам, оставить не могу. Мне же тоже надо будет на что-то жить, так что пополам. Один месяц твои деньги, второй — мои, я за ними приезжать буду.
Даже сама удивилась, как все дельно разложила, как будто всю жизнь решала хозяйственные вопросы. Мать с дочерью смотрели на Нину во все глаза — что это с ней? Уж не подменили ли ее в деревне?
— И когда уезжаешь? — спросила Антонина Петровна, осознав, наконец, всю серьезность Нининых намерений.
— Завтра. Чего тянуть? — И вправду, тянуть не хотелось, она уже скучала по своему Коленьке, и по запаху его дома, и по рыжей Нюшке. Когда только привязаться к ним успела?
— Дела! — заключила Света и ушла в свою комнату, прикрыв поплотнее дверь, — видно, собираясь сообщить новость подружкам, а может, и дружкам. Да какая ей, Нине, разница!
