«Ты кто вообще-то по национальности? Имя у тебя вроде похоже на русское. Но сама ты не похожа на…»
«А ты кто, коп?»
Наш диалог знакомства продолжался.
«Нет. И не федерал, и не агент спецслужб. Но очень любопытный гражданин».
«Ты отпустишь меня?».
«Я тебя не задерживаю. Сколько можно об одном и том же?»
«Ну, тогда я пошла…» – вновь привстала она со скамьи.
Похоже, переключить ее внимание разговорами не получилось бы.
«Сиди… Как ты думаешь, изменится что-нибудь, если ты уйдешь минут на пятнадцать позже?»
«Не знаю… Но мне твои вопросы…»
«Ничего не поделаешь. Пока терпи. Ты не ответила».
«Мой дед индеец. Канадский индеец. Из северного племени!» – провозгласила она. Я бы сказал, этак с гордостью.
Да ну, подумалось мне. Ну и?
«А второго деда я не знаю, только мама говорила, что во мне четверть русской крови».
Оба-на, подумал я. Ничего себе!
«Это как?» – спросил.
«На Аляске когда-то жили русские. Кое-кто живет до сих пор. Ты не знал?»
«Это давно было. Твой дед при чем?»
«Ты ничего не понимаешь! Тип, который сделал моей маме меня, был наполовину русский, а наполовину канадский француз».
Спасибо за подробную информацию и откровенность, подумал я.
«Спасибо, франко-русско-канадская индеанка с Аляски, – поблагодарил вслух. – И все же как ты могла родиться в шестьдесят пятом, если тебе сейчас всего…»
«Интересно, а сколько должно быть в восемьдесят втором человеку?!» – взорвалась она.
Я испытал ее терпение на прочность, и предел у него – не ахти. И вот что мне еще захотелось понять: судя по всему, процент европейской крови у нее в жилах немаленький, почему же она в таком случае настолько «скуласто» выглядит?! Вероятно, монголоидные гены – в ней доминантные…
«Чего ты ко мне привяз-залс-ся?!» – прошипела она злобно, ни дать ни взять кошка, которой на хвост наступили, поди ж ты…
Взбалмошная, мысленно охарактеризовал я эту Натачу и вздохнул. То она едва ли не рыдает в три ручья, то кирпичами кидается, то последними словами кроет, то умоляет, то орет не своим голосом. Впрочем, по справедливости говоря, осуждать девчонку не за что и в ее положение войти нетрудно. Новички все такие, пожалуй. Я-то небось и сам в свое время со стороны смотрелся не намного более вменяемым…
ЗОНА.
Ох ты ж, черт, вдруг подумал я, а ведь для этой девочки тип, который не пускает к солнцу, – неотъемлемая частица ЗОНЫ. Элемент среды, в грязный ужас которой она внезапно угодила. Ничего удивительного, что ко мне относятся враждебно, любви испытывая не больше, чем питает подпольщик к гестаповцу, который его допрашивает. Закон джунглей. Каждый сам за себя.
