Доктор Есениус | страница 62

Есениус мог быть доволен результатами анатомирования Однако один неприятный эпизод он не мог забыть. Когда посетители разошлись, во дворе осталась небольшая группа старых женщин, которые бросали на Есениуса враждебные взгляды. До него долетело несколько фраз: «Так надругаться над покойником — это безбожие!.. Еретик заслужил костер!» Есениус сделал вид, что ничего не слышит, но его равнодушие еще больше озлобило старух. Одна из них, с худым лицом и носом, напоминавшим птичий клюв, преградила ему дорогу и закаркала, словно ворона:

— Безбожник ты, язычник! Подожди, за твои поганые руки, за твои мерзкие дела господь бог тебя накажет! Пусть и тебя так четвертуют, как ты четвертовал этого беднягу!

После этого они разошлись.

Есениуса разозлила эта нелепая история. Старуха на мгновение омрачила радость успеха.

Впрочем, глупости! Бабья болтовня!

— Останки похоронить там же, где хоронят казненных? — спросил палач, когда на дворе Речковой коллегии остались лишь Есениус, Залужанский, Бахачек и мастер Прокоп.

Залужанский перевел Есениусу вопрос палача.

Есениус на секунду задумался, а затем нерешительно ответил:

— Мне бы хотелось соединить воедино кости этого бедняги, чтобы его скелет мог стать учебным пособием для студентов академии. Следовало бы их выварить, но не знаю, где это можно сделать. Просить Браге язык не поворачивается — его жена меня тотчас же выгонит. Боюсь, из этого ничего не получится.

Он привел в порядок свое платье, кое-где забрызганное кровью, и хотел было уйти, когда к нему снова подошел палач и сказал вполголоса по-латыни:

— Если бы вы не побрезговали прийти к нам, у нас можно было бы это сделать.

Есениус ушам своим не верил.

— Вы знаете латынь? — спросил он с удивлением.

— Учил немного в школе, — скромно ответил Мыдларж.

— Так вы хотите мне помочь? Я был бы очень рад подарить скелет университету.

Мастер Прокоп со страхом смотрел на Есениуса. Доктор улыбнулся ему:

— Пойдете со мной?

Мастер вздрогнул.

— Я? Боже сохрани! Ни за что на свете! За такие дела я не берусь.

— Жаль, — усмехнулся Есениус. — А я думал, вас это заинтересует. Во время анатомирования так и не удалось поговорить о костях подробно. Придется это сделать позже.

— Что касается костей, я не прочь бы в них покопаться, только не в доме палача. Туда меня никто не заманит.

Есениуса забавлял страх Прокопа. Этот страх был порожден трусостью и теми предрассудками, которые заставляли людей сторониться исполнителя судебных решений. Они были убеждены, что одного прикосновения палача достаточно, чтобы обесчестить человека, и что общение с палачом обрекает на унизительную смерть от его же руки. Этот же суеверный страх проявлялся в стихийном отвращении и неприязни к палачу, к его семье и помощникам — людям, чувствовавшим себя настоящими отщепенцами человеческого общества.