И только тот, кому нужны тайные или целебные средства — например, мандрагора, которая растет лишь под виселицей, веревка повешенного, кровь казненного (самая дорогая — кровь казненной девушки), часть тела обезглавленного или повешенного преступника, — только тот ищет ночью палача и просит у него помощи. Крадется он к дому палача, как вор, и трусливо озирается, чтобы никто его не увидел.
В то же время палач ведет фельдшерскую практику: вправляет вывихи, извлекает камни из мочевого пузыря, ампутирует больные конечности. Он знает о жизнедеятельности человеческого тела гораздо больше, чем остальные люди, и поэтому смыслит в его лечении.
Просьба палача не удивила доктора Есениуса. Есениус обратился к Бахачеку, чтобы тот подыскал подходящее место, где палач остался бы незамеченным для всех присутствующих. Бахачек указал ему такое место в углу двора.
Палач поблагодарил и при этом посмотрел на Есениуса странным, загадочным взглядом, словно желая навсегда запомнить лицо доктора…
Около семи пришел Залужанский, а после него стали собираться горожане, стремившиеся захватить места на скамьях. Простолюдинов университетский страж пока не пускал. Пусть, мол, займут места приглашенные, тогда будет видно, сколько еще можно впустить.
К восьми часам стали сходиться высокопоставленные гости, рыцари и паны, со своими женами и взрослыми детьми. Все относились к предстоящему событию — такого Прага еще не знала— как к блестящему представлению, которое можно увидеть лишь в самых крупных иностранных столицах. Это и манило и возбуждало. Возбуждало еще больше, чем публичная казнь
Ведь казнь в Праге не была редкостью. Виселица на Шпитальске редко когда пустовала. Но трупосечение — это что-то иное. Видеть загадочное нутро человеческого тела, все его органы, обусловливающие в своем гармоническом взаимодействии жизнь…
И при этом наблюдать за человеком, который не только не брезгает тем, что имеет дело с трупом, но и сам, собственноручно, его рассекает…
Какой же это все-таки риск! Какая смелость! Такого смельчака невольно ценишь, даже если немножко его и побаиваешься. Вполне возможно, что не все тут так просто. А что, если он в сговоре с нечистой силой?..
Все места уже заполнены, ждут только самого высокого гостя — канцлера.
Между тем во двор впустили и часть зевак, которые, столпившись перед входом в коллегию, громко требовали, чтоб им разрешили присутствовать при анатомировании. Их нашло такое множество, что не осталось ни одного свободного места. Хорошо еще, что студенты явились раньше и, хотя им пришлось стоять, заняли более или менее приличные места, позволявшие кое-что увидеть через головы сидящих зрителей. Остальные расположились вдоль стен продолговатого двора, где было сравнительно много свободного места.
