Лонгомонтан был всего лишь скромным слушателем. Взгляд его рассеянно блуждал по сторонам. Вопрос, обращенный к нему, заставал его врасплох, как бы пробуждая ото сна, и вместо ответа он в свою очередь спрашивал: «Вы что-то сказали?.. Простите, но я не очень внимательно слушал… Немного отвлекся…»
Есениус подумал, что он никогда бы не привык к такому большому дому. Здесь не хватало того семейного уюта и теплоты, которые царили во время обедов и ужинов в его виттенбергской квартире. Интересно, что делает сейчас его жена Мария? Вероятно, ей, бедняжке, грустно в одиночестве.
Молчание царило в течение всего ужина. Но, как только дочери астронома поднялись из-за стола и молодежь покинула столовую, а за кружкой вина вместе с Браге остались лишь Есениус, Кеплер и Лонгомонтан, языки развязались. Уже одним тем, что за столом остались лишь Кеплер и Лонгомонтан, Браге указал на иерархию, существующую среди его помощников. Хотя Кеплер и подчиняется Браге, но жалованье ему дает королевская казна и у него имеется титул императорского математика; другими словами — он равноценный работник, а что касается Лонгомонтана, так это старый человек, имя которого известно в кругах астрономов.
— Ну и задали вы мне сегодня жару у императора! — улыбнулся Браге, выпив за здоровье гостя. — Я так и ждал, что он бросится на вас с кинжалом в руке. Да и мне наверняка бы попало — ведь это я уговорил его принять вас. Вы с ним говорили так, будто между вами шел диспут. Хорошо еще, что у его величества сегодня было хорошее настроение.
Есениус улыбнулся, польщенный словами Браге:
— О моем реферате против тиранов ему, наверное, рассказал канцлер Лобковиц.
— Вероятно, — подтвердил Браге. — Но, во всяком случае, удивительно, что император все запомнил. Впрочем, это должно вас только радовать.
Молчавший до сих пор Кеплер вмешался в разговор:
— Важно, что все благополучно кончилось. Обычно люди, разговаривая с императором, стараются ему понравиться. Только мы, астрономы, должны говорить ему правду, пусть это даже и не всегда приятно слушать.
— Это верно, — оживленно подтвердил Браге, отхлебнув добрый глоток вина. — Однажды, согласно предсказаниям гороскопа, я поведал императору, что ему грозит опасность от собственного сына, который попытается лишить его трона. Император принял предостережение звезд как должно и не женился.
— А внебрачный сын не может претендовать на трон: дон Цезарь д'Аустриа не представляет опасности для императора, — улыбнулся Кеплер.
