Он осторожно подносил чили к маминым губам и следил, чтобы она все съела. Ничего общего с тем, как Эвелин кормила Барри, или с тем, как Марджори пичкала ребенка — якобы мою сестричку. Марджори заливала персиковое пюре Хлое в рот, параллельно трещала по телефону или орала на Ричарда, так что половина размазывалась по Хлоиному комбинезону, а Марджори даже не замечала. Кто-то скажет: унизительно, когда тебя кормят с ложечки. Зачерпнут слишком много — глотай и давись, слишком мало — сиди, умоляюще разинув рот. А ведь так недолго и взбеситься: тогда останется лишь плюнуть в кормящего, а потом выть от голода.
Фрэнк умудрялся кормить красиво, действовал как искусный ювелир, аккуратист-ученый или старый японец, что сутками корпит над одним бонсаем.
Он зачерпывал чили понемногу, чтобы мама не давилась и не пачкала подбородок. Фрэнк, несомненно, понимал: перед ним женщина, которая хочет быть красивой даже привязанная к стулу на своей кухне, где сидят лишь ее сын и беглый заключенный. Возможно, мнение первого ее не волновало, а вот понравиться второму очень даже хотелось.
Прежде чем поднести ложку к ее рту, Фрэнк дул на чили, чтобы мама не обожглась. Несколько ложек чили, потом вода или вино — Фрэнк подавал то одно, то другое, маме и просить не приходилось.
Ужиная со мной, мама трещит без умолку, но тем вечером мы ели практически молча. Казалось, маме и Фрэнку не нужно говорить. Одних полужестов хватало: как она вытягивала шею, как тянулась к нему, словно птенец из гнезда. Как он наклонялся к ней, словно художник к картине: то мазок нанести, то просто взглянуть на свое творение.
Вот по щеке у мамы размазался томатный соус. Она могла запросто слизнуть его, но уже поняла, что в этом нет нужды. Фрэнк смочил салфетку водой и осторожно прижал к щеке. Его палец на миг коснулся маминой кожи, чтобы вытереть насухо. Мама чуть заметно кивнула, ее волосы свесились Фрэнку на руку, и тот аккуратно убрал длинную прядь с лица.
Сам он не ел. Я вот проголодался, но сидеть с ними за столом казалось так же неуместно, как хрустеть попкорном на крестинах или лакомиться мороженым в компании друга, у которого умер любимый пес.
Я сказал, что поем в гостиной, посмотрю телевизор.
В гостиной у нас тоже есть телефон, с которого можно запросто позвонить. Незапертая дверь, соседи, машина с ключами в зажигании — не изменилось ровным счетом ничего.
По телику показывали «Компанию трех»[11]. Я взялся за чили.
Когда сериалы надоели, заглянул на кухню. Со стола убрали, посуду вымыли. Фрэнк заварил чай, но никто не пил. Я слышал их негромкие голоса, но слов разобрать не мог.
