— Ой, здравствуйте, Виктор Иванович! Нет, я не в академии сейчас, — призналась я. Какой на хрен в академии, я уже не помнила, когда была в ней в последний раз!
— С наступающим тебя! — поздравил меня мой начальник.
— Спасибо! Вас тоже с Новым годом! Удачи Вам, здоровья… — на этом я запнулась и некоторое время тупо мычала в трубку, но больше никаких других праздничных пожеланий я придумать не смогла. Конечно, мне было стыдно, что я не хожу на работу, я всегда была совестливой, но вспоминала я об этом только тогда, когда мне звонили с этой работы какие-нибудь начальники. А еще…, вроде бы давно ощутившая независимость и свободу, получающая по несколько тысяч долларов в месяц, внутри я по-прежнему оставалась обычным советским человеком… с чинопочитанием, с радостью, что я где-то «числюсь»:, и что это значит, у меня будет пенсия…, не важно, что на нее нельзя будет прожить, но она маячила в моем сознании привычным для советского человека символом уверенности в завтрашнем дне: Дура я, зомбированная коммунистическими идиотизмами!
— Борис, может, успеешь заехать ко мне перед Новым годом? Надо поговорить…, - он замялся. — Надо же что-то решать с тобой.
Так я и думала. Я понимала, о чем могла пойти речь. Опять вспомнили, что у них в штате имеется фотограф, числится, но не появляется на своей работе вовсе.
— Хорошо, конечно, заеду… — пообещала я своему начальнику.
— А сегодня не сможешь?
— Виктор Иванович, сегодня точно не смогу, сейчас еду снимать Алексия II, — начала оправдываться я.
По сути его не должно было волновать, кого я еду снимать, но на него произвело впечатление имя нашего патриарха. Конечно, он мог потребовать, чтобы я явилась на работу именно сегодня, но я же все равно не явилась бы… Ну, как я могу ездить на работу целый месяц и получить за это в пересчете с рублей 50 долларов. Сейчас я ехала делать портрет Алексия II, и мне за это Межпромбанк платил 1400 долларов — мою двухгодовую зарплату в академии.
— Виктор Иванович, давайте завтра я с утра подъеду, — предложила я.
— Хорошо, давай, я у себя с девяти буду.
— Ой, Виктор Иванович, только не в девять, — я вконец обнаглела, ну, не вставать же в семь утра, так рано я обычно не приезжала на работу даже в коммунистические времена. — Давайте я полдвенадцатого приеду, Вы еще не уйдете на обед?
— На обед я ухожу в полпервого, постарайся до обеда заехать. Всё, Борис, жду завтра, — для порядка он закончил наш разговор деловым суровым тоном.
