– Это я.
– Тина, я так рад, что слышу тебя! Я только что звонил тебе несколько раз, но ты не отвечала.
– Ко мне приходила Вера…
Голос Тины звучал ровно и чуть насмешливо.
Сиур впервые за годы отношений с женщинами не нашелся, что сказать. Повисла пауза.
– Мы поговорили.
– О чем?
– О тебе.
Тина замолчала. В горле у него пересохло. Черт, что с ним происходит? Он чувствует себя, словно мальчик, которого застигли за кражей печенья из буфета. Сиур потянулся за сигаретами – пачка оказалась пуста.
– Тина, – он запнулся. – Мы оба жили. Как могли, как умели. Я не виноват перед тобой, но все равно хочу, чтобы ты меня простила. За всех женщин, которых я… – Он хотел сказать «любил», но подумал, что это было бы неправдой. – …которым я дарил свое внимание. Наверное, я не должен был. В конце концов, это никогда не приносило мне полного удовлетворения! Но это было. И я не хочу, чтобы ты думала об этом, страдала из-за этого. Сейчас я твой. И всегда был твоим. Ты меня слышишь?
Он вдруг испугался, что она положит трубку.
– Не клади трубку!
– Нет. – Она ответила отстраненно.
– Подожди… – он почти кричал. – Что «нет»?
– Я не кладу трубку. Я тебя слушаю.
Сиур вздохнул с облегчением, как будто только что получил отсрочку смертного приговора.
– Тина! – он вложил в звуки ее имени всю мольбу… извечную мольбу человека о понимании. – Я должен уехать на время. Это связано с моей работой. Не скучай. Деньги тебе Влад передаст, до моего приезда хватит. Я скоро вернусь к тебе. Я всегда возвращаюсь, ты теперь знаешь.
Она вспомнила слова Веры – «он всегда возвращается», – и предательский комок подступил к горлу.
– Будь осторожен… – Тина сглотнула набежавшие слезы, стараясь говорить нейтральным тоном.
– Влад останется с вами. Можете на него во всем положиться. Привет Людмилочке.
– Спасибо.
Разговор, казалось, был окончен, но оба медлили.
– Сиур… – ее голос дрогнул.
– Что, дорогая?
– Возвращайся…
Он ничего не успел сказать ей, как в трубке раздались гудки.
…Море лениво накатывало на пустынный берег, поросший низкими чахлыми маслинами и жухлой травой. Солнце стояло высоко, ослепительно сверкая в раскаленном добела небе. Все живое попряталось в норы, в спасительную тень. Горячий песок обжигал ноги женщины, идущей по самой кромке прибоя. Она подняла выше подол кремовой туники, красиво задрапированной, скрепленной золотыми фибулами.
Не прекращающийся несколько недель зной погрузил небольшой город в спячку. Сонливая тревога – в такие странные слова можно было облечь то состояние, в котором находились ело немногочисленные жители, в основном богатые и знатные патриции, уставшие от сутолоки и потрясений великого Рима. Они искали уединения и роскоши, застраивая побережье дорогими изысканными виллами, за которыми тянулись нескончаемые виноградники.
