Вольдемар Ленский был очень благодарен Леокадии за то, что она летает в павильоне и потому часто приглашал Леокадию и Алоиза в золотисто-коричневое кафе. А пока они дожидались мороженого, читал Леокадии нотации.
- Знаешь, Леокадия, ты летаешь слишком низко.
Или же:
- Знаешь, Леокадия, крылья у тебя какие-то бесцветные.
А то еще:
- Знаешь, Леокадия, у тебя слишком лошадиные движения.
Это была правда, ведь наступил май, в павильоне некуда было податься от мух, и Леокадии приходилось отгонять их хвостом. Но еще печальнее оказалась история с аспарагусами, которых сперва было очень много, а потом они стали вдруг редеть. И наконец смотрительница, спрятавшись в уголке, увидела как Леокадия щиплет аспарагусы. Она тут же помчалась к Вольдемару Ленскому.
- Господин Вольдемар! - кричала она на бегу. - Эта Неконь на самом-то деле - настоящий конь! Пасется в аспарагусах!
Тогда Вольдемар Ленский пригласил Алоиза с Леокадией в золотисто-коричневое кафе и, пока они поедали шоколадное мороженое со взбитыми сливками заявил:
- Знаешь, Леокадия, говорят, что ты конь. Ну просто самая натуральная лошадь. Смотри, чтобы об этом никто не узнал. Подлинное ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА не может быть лошадью!
А потом накричал на Алоиза.
- Не желаю, чтоб моя Леокадия водила знакомство с извозчиком.
На другой день Алоиз не купил себе билет на выставку, а Леокадия, пытаясь хоть чем-то утешиться, подолгу порхала между колоннами и даже, тихонько напевая, пролетала сквозь скульптуры, пока какие-то две Высокие Гостьи, любовавшиеся картинами и дырявыми скульптурами, словом, подлинными ПРОИЗВЕДЕНИЯМИ ИСКУССТВА, не стали внимательно прислушиваться.
- Там кто-то ржет, - удивилась первая Высокая Гостья.
- О, Боже мой! - застонала вторая Высокая Гостья. - Как это неэстетично! Я просто в шоке!
- Ну и запах же здесь, как будто в конюшне! - поморщилась первая Высокая Гостья.
А потом замахала перчатками вместо веера и даже достала из сумочки букетик фиалок и поднесла его к носу. Она не знала, бедняга, что Леокадия обожает запах фиалок, что именно сегодня ей хотелось найти в них утешение, и сейчас она снизит полет и потянется губами к фиалкам.
- Караул! - закричали обе Высокие Гостьи. - Какой кошмар! Здесь кобыла! Она летает!
И как только Высокие Гостьи подняли крик, тотчас же явился Вольдемар Ленский.
- Как ты смеешь, Леокадия! - возмутился он. - Ты что, обалдела?!
А Леокадия танцевала под потолком с букетиком фиалок в зубах. Живот у нее был до отказа набит весной, и она наконец-то снова была конем, настоящим, крылатым, и к тому же летающим конем.
