– Зависит от того, сколько настойки вы ему дали. Ваш муж спит так крепко, что не удивлюсь, если он не проснется еще по крайней мере сутки.
– О боже! – воскликнула Тильда огорченно.
– Да не волнуйтесь, говорю же вам. Сон в его состоянии – первое и самое лучшее лекарство. Ничто так не восстанавливает силы больного, как крепкий сон.
Хозяйка не подозревала, что Тильду волнует не только здоровье Рудольфа, но и перспективы скорейшего возвращения в Мюнхен. Ведь ее наверняка уже ищут все, кто только может. Она представила себе, какая паника сейчас царит среди ее свиты и какой переполох в самой гостинице. Бедный профессор Шиллер! Ему уж точно не позавидуешь! Ведь бедняге наверняка придется рассказать и о своей причастности к исчезновению леди Виктории.
Хотя, с другой стороны… Ведь если, по словам хозяйки, уличные беспорядки все еще продолжаются, то им всем там, в отеле, должно быть очевидным, что она пока просто не может вернуться домой по вполне уважительной причине. Придется леди Крукерн какое-то время довольствоваться обществом одного профессора. Главное, чтобы у них хватило ума не заявлять о ее исчезновении в полицию! Но самое ужасное из всего, что может быть, – это если князь Максимилиан именно сейчас пришлет приглашение незамедлительно выехать в Обернию.
А вот разобраться как следует, то виноват во всем только он! – вдруг разозлилась Тильда на своего жениха. Ведь если бы они пересекли границу Обернии в тот день, как это запланировал отец, ничего подобного с ней бы не случилось.
Однако в глубине души Тильда была страшно рада, что случилось то, что случилось. О таком захватывающем приключении она не могла мечтать даже в самых смелых фантазиях! Преследование полиции, угнанный фургон, а потом их финальный рывок, когда они с Рудольфом, не разбирая дороги, мчались в темноте по горному склону…
А ведь еще вчера утром он беззаботно носился за своей Митси по горам вокруг парка Линдерхоф. Тильда снова вспомнила странные, такие волнующие, сказанные глубоким, срывающимся от напряжения голосом слова: «Я хочу тебя! Я хочу тебя!»
Чего же он хотел от этой красивой девушки, уже в который раз стала ломать голову Тильда. И что вообще означают эти непонятные слова?
Эти мысли настолько захватили ее, что она даже вздрогнула, услышав голос фрау Штрудель:
– Так вашему мужу будет гораздо удобнее.
– Как «так»? – непонимающе переспросила ее Тильда.
– Я же только что сказала, что переодела его в ночную сорочку. Одну из тех, что остались от моего покойного мужа, – фрау Штрудель вздохнула. – Уже пять лет как его не стало, а у меня все рука не поднимается выбросить его вещи. С другой стороны, я такая сентиментальная! – Женщина немного помолчала и продолжила: – Зато у вас появилась возможность простирнуть рубашку мужа. Только прошу вас, сушите ее на заднем дворе. Люди очень удивятся, увидев на веревке перед моим домом развевающуюся на ветру мужскую рубашку. Еще бог знает что подумают! – Она рассмеялась собственной шутке и добавила: – Вечером я принесу ночную рубашку и для вас. Одолжу ее на время у той женщины, у которой принимаю роды. Скажу, что беру для того, чтобы заштопать.
