Эх, чисто писано в бумаге, да забыли про овраги, как по ним ходить… Так говаривал Лев Николаевич Толстой еще в бытность свою севастопольским героем, и слова эти потом стали солдатской песней, которая считается народною…
Коли написан закон, всегда найдется и овраг, которым сей закон можно обойти!
Позорному пороку предавались многие известные люди Петербурга. Да и гвардейцы… Однако этим страдали не все полки гвардии. Преображенцы любострастничали между собой чуть ли не поголовно, а лейб-гусары отличались естественными привязанностями. Имена главных «бугров» – их так называли от французского слова «bougre», содомит, – были у всех на устах, да ведь многие совершенно не скрывали свой образ жизни, а даже кичились им. Скандалы, сопровождающие открытие за кем-нибудь непотребных похождений, тянулись непрерывно, но до суда сии дела обычно не доходили.
Да вот буквально недавно грянул скандал с князем Владимиром Петровичем Мещерским, носившим до седых волос среди своих имя Вово. Он был в свое время камергером при дворе Александра II, потом сделался приятелем наследника престола Николая Александровича, затем – Александра. С наследниками у него была чистая и спокойная мужская дружба – император не потерпел бы никакой похабщины вокруг будущих государей, да и те не были склонны к постыдным забавам! Мещерский окончил курс в училище правоведения, после был полицейским стряпчим и уездным судьей в Санкт-Петербурге, состоял чиновником особых поручений при министре внутренних дел, и эти особые поручения иногда состояли в том, чтобы развлекать беседами великих князей. Он был чрезвычайно привлекателен, представителен и слыл необычайно хорошим рассказчиком – особенно Мещерскому удавались презабавные истории из его сыскного прошлого. Считалось, что из него может выйти блестящий журналист. Так и произошло. Теперь Мещерский славился как писатель и публицист крайне правых взглядов, которые высказывал в издаваемом и редактируемом им журнале «Гражданин». Скандал грянул оттого, что Вово начал оказывать непомерное внимание молодому трубачу лейб-стрелкового батальона. Начальник Пажеского корпуса Келлер обвинил его в мужеложстве, разразилась буря, имевшая серьезные последствия. Однако Мещерский отчаянно защищался, и император принял его сторону. Скандал был замят без всяких последствий для виновника, и более того – именно в этот момент он сделался доверенным советником императора. Потом Мещерский оказался замешанным в историю с актерами Александринского театра, ходили слухи даже о высылке из Петербурга, но все снова обошлось для Вово благополучно: Павел знал – брат Саша обязан был Вово тем, что тот вовремя остерег его от непомерного увлечения княжной-авантюристкой Марией Элимовной Мещерской, а ведь это его увлечение едва не разрушило его брак с принцессой Дагмар, Минни. Кроме того, императору импонировала активная позиция Мещерского, который открыто призывал правительство поставить крест на всех реформах покойного Александра II.
