Так вот, значит, в чем была причина непонятной для Ивана позиции Горохова и Федорова, когда он обратился к ним со своими планами строительства на участке. Просто директор и секретарь партбюро знали уже о предполагаемых переменах.
В райкоме с Гладких говорил заведующий промышленным отделом Прядкин. Объяснив ситуацию, предупредил:
— Пока, сам понимаешь, мы только предварительные переговоры с людьми ведем. Выясняем, какие у кого личные планы, пожелания. И так далее. Поэтому у себя там не распространяйся, чтобы лишних разговоров не было. Пусть народ спокойно работает, пока мы тут разберемся, что к чему. Ясно?
— Чего ж тут неясного? — согласился Иван. — Ясно.
— Тогда выкладывай: есть задумки какие на будущее?
— А что, дело обстоит так, что мне с участком расставаться придется? — вопросом на вопрос ответил Гладких.
— А это не в твоих планах? — в свою очередь спросил Прядкин и улыбнулся многозначительно. — Давай лучше, Иван Михайлович, откровенно. Нам ведь известно, что ты своим положением начальника смены не очень доволен. Да и согласны, между нами говоря. Большего заслуживаешь.
— Очень интересно! — удивился Гладких. — Это откуда же райкому известно, что я в недовольных хожу?
— Ну, в недовольных — это, может быть, слишком громко сказано. Но и шибко справедливым свое назначение не считаешь. Точно я говорю?
— Нет. Не точно. Я об этом как-то не думал даже.
— Ну? А Горохов за тебя горой. Может, ты и об этом слыхом не слыхал?
Прядкин порылся в папке и достал оттуда два листка стандартной канцелярской бумаги. Протянул их Ивану.
— Не читал?
Гладких бегло просмотрел этот любопытный документ: «…был справедливо недоволен назначением», «…проявил себя как знающий, инициативный, принципиальный», «…заслуживает выдвижения на самостоятельную работу начальником участка».
— Лестно, — покачал Иван головой, — А что, Горохов знал уже о ликвидации прииска, когда сочинял это?
— Да нет, не мог еще знать. А что это меняет?
Иван рассмеялся.
— А то, что не учел он этой простой возможности от меня избавиться. Это ж ясно, как божий день, — уважаемый директор подальше от себя меня выдвинуть решил. Но об этом в характеристиках не пишут.
— Ты думаешь? — насторожился было Прядкин, но махнул рукой. — Ну, да сейчас это уже не имеет никакого значения. С ним тебе все равно не работать. И потом, объективно мы с этой характеристикой согласны, а какими там Горохов соображениями руководствовался, это его частное дело.
— Но нет! — горячо возразил Гладких. — Далеко не только его. Ведь, где бы он ни был, ему все равно с живыми людьми работать. А с такими методами…
