— А я не как гитарист пришел, а как лицо должностное, — поправил его Воронцов.
— Но? И по какому же ведомству? — пошутил Иван.
— По своему, — невозмутимо ответил Генка. — Охрана общественного порядка называется. Доктора и юристы профилактику за основу основ считают. Я тоже.
— Понятно, — согласился Гладких. — Но пока это все теория в чистом виде.
— Нет, разговор вполне предметный, Иван Михайлович, — серьезно сказал Генка. — Одной моей гитары при всей моей многосторонности мало. Нужны инструменты, оркестр.
— Симфонический? — осведомился Гладких.
— На первый случай, хотя бы народный, народных инструментов.
Пригласили председателя участкома и договорились приобрести пока баян или аккордеон и еще несколько струнных инструментов. Гладких пообещал:
— Закончим раньше всех в управлении годовой, дадим до конца сезона двадцать процентов сверх плана, как обязались, и я вам рояль достану. Выплакать не удастся — отниму у кого-нибудь. А пока придется к малым формам обратиться. Золото мыть тоже лотками начинали; промывочные приборы и драги уже потом пошли.
Так на участке у молодежи появился новый интерес. Теперь уже из клуба по вечерам слышались не только давно знакомые всем мелодии из кинофильмов и танцевальная музыка в магнитофонной записи. Песня — живая, молодая, задорная — стала хозяйкой участковых вечеров. Неутомимым энтузиастом и организатором подготовки к первому самодеятельному концерту, конечно же, стал Геннадий.
Купили аккордеон. Баянов не было. Правда, аккордеонистов готовых на участке тоже не оказалось. Но Серега-сапер играл когда-то на баяне, а Клава училась на фортепиано. Теперь, к обоюдному удовольствию, они обучали друг друга игре на аккордеоне — Сергей в качестве специалиста по басам, Клава — по клавишам. Был как-то Иван у них на репетиции и видел, как, лихо аккомпанировали они вдвоем полюбившейся песне: «А путь и далек, и долог…». Повесил Серега аккордеон на грудь, Клава встала рядом, да так и играли — он на басах, она на клавишах.
— Эти сыгрались, — острил Геннадий, изводя сестру. — Интересно, что бы вы стали делать, если бы ты, скажем, играла на арфе, а Серега — на ложках?..
Да, вот уже и врастают ребята в этот край. Для многих родимым домом становится — со своими делами, своей крышей, своими близкими, дорогими людьми… И вновь предательская мысль повела Ивана по закоулкам памяти, пробуждая горечь, обиды и грустную зависть к этим ребятам, у которых все-все впереди.
Иван не утруждал себя догадками, зачем его вызвали в райком. Случалось это довольно часто — то совещание какое-нибудь, то семинар, то лекция для актива. Но каждый раз он старался в полную меру использовать такой вызов, чтобы решить в районных организациях какие-то насущные вопросы, связанные с нуждами рабочего коллектива участка, а то и прииска в целом. Правда, приисковое руководство относилось к такой его инициативе не всегда с благодарностью, усматривая в ней некое нарушение субординации, Но всегда находились проблемы, большие или небольшие, которые по тем или иным причинам не решались или но могли быть решены внутри прииска, и — Гладких считал нелишним напоминать о них в районе. При последнем же разговоре с приисковым начальством Ивану вообще казалось, что и Горохов и секретарь бюро Федоров отнеслись к его вопросам и предложениям с совершенно уж непонятным равнодушием, не дав себе труда даже как следует выслушать его. Хоть бы возражали, что ли! А то казалось, что вот-вот кто-нибудь из них бросит; погоди ты, мол, не до тебя сейчас!..
