— А самоубийство? — спросил Проценко.
— Исключается, — покачал головой следователь. — Не мог же он сам пробить себе череп, а потом нырнуть в шурф.
— Мистика какая-то, — сказал Гладких.
— Не мистика, а преступление, — поправил его следователь. — Преступление, совершенное очень опытной рукой.
Предупреждение следователя о том, что его выводы пока разглашать не следует, носило чисто символический характер. Через два-три дня о его подозрениях знали на участке все. Конечно же, не Проценко и не Гладких были тому причиной. Просто стало известно, что следствие продолжается и что в комнате Гладких, которую парторг уступил следователю, побывали уже и Лешкин дружок Серков, и недруги его — Воронцов и Прохоров, и еще; несколько человек. Так что тут и ребенку стало бы ясно, что версия о несчастном случае подвергается уголовным розыском серьезному сомнению. Всякого рода предположениям и мнениям по этому поводу, разумеется, не было конца. Как всегда в таких случаях, нашлось немало доморощенных специалистов сыска, воспитанных на многочисленных литературных образцах. Были и скептики, с усмешкой отмахивающиеся от предлагаемых этими специалистами вариантов, считавшие, что дело это ясное, как пятак: напился, свалился и разбился.
Гладких негодовал:
— Нужна сейчас участку эта детективная лихорадка, как трактору духи! Других забот нет!..
Проценко, тоже возмущаясь, соглашался:
— И так участок уже ославлен этой историей на шестом. Только убийства не хватало!
Генка Воронцов, приглашенный к следователю уже после того, как у него побывали и Серков и Прохоров, разговаривал с ним несколько вызывающе, с чуть чуточной насмешливостью.
— Гражданин Воронцов по подозрению в убийстве явился, — отрапортовал он с порога.
Следователь внимательно и строго посмотрел на него поверх очков и без улыбки спросил:
— Скажите, а по подозрению в глупости вас еще никуда не приглашали?…
— Нет. А что? — растерялся Генка, но тут же глаза его по-озорному блеснули: — Каждый раз, когда возникало такое подозрение, гражданин следователь, у меня находилось неопровержимое алиби.
— Понятно, — кивнул следователь головой. — Каждый раз, когда вам доводилось совершать или говорить глупости, голова ваша в другом месте оказывалась. Так? Но, предупреждаю, сюда я вас с головой приглашал. Садитесь. И пригласил я вас не на допрос, а просто побеседовать. Так что, если хотите, можете даже продолжать упражнять свое остроумие. Хотя лично я никакого повода для веселья не вижу.
