Горохов метнул на парня гневный взгляд, который не произвел, впрочем, на Геннадия никакого впечатления. Он продолжал разглагольствовать о превратностях человеческой и кошачьей судьбы:
— Ты, киса, не смущайся. Каждому свое дело и место. Тебе мышей ловить, мне вкалывать. А сидя, брат, этим не занимаются.
Из кухни выплыла Глафира Семеновна со стопкой тарелок в руках. Горохов одним мановением руки отослал ее обратно.
— Двадцать восемь? Так. Специалисты есть? Металлисты есть, электрики, строители, — ответила Клава. — А есть и без специальности ребята. Но таких мало.
— Сколько договаривались вам послать? — спросил Горохов Ивана.
Тот напомнил:
— Из первой партии человек двенадцать−пятнадцать.
— Вот и забирай человек пятнадцать с собой. А в отношении остальных я Володину позвоню, в мехцех. А ты коменданту скажи — пусть определит народ в общежитие. Безобразие! Сколько готовились — не смогли встретить людей, как положено.
Геннадий успокоил:
— Ничего. Музыки и речей нам в магаданском порту на три года вперед отпустили. Перебьемся.
Директор, не удостоив его ответом, встал, показывая, что аудиенция закончена. Сказал, обращаясь к Гладких:
— Все. Действуй.
Поднялся и Иван.
— Что ж, все ясно. Пошли, ребята. Кликнем клич, кто к нам на участок.
Проходя тесным коридорчиком мимо кухни, Геннадии с силой втянул носом соблазнительные ее запахи и, тронув струны, пропел: «Какой обед нам подавали, каким вином нас угощали…»
Силясь сдержать улыбку, Клава пожала плечами.
— И когда паясничать перестанешь?
— А никогда. Ты же видишь, даже супруга этого удельного князя меня за комедианта приняла. Есть, значит, во мне что-то такое.
— Нет в тебе ничего такого, — девушка выразительно постучала себя пальцем по лбу. — Несерьезный ты человек! И почему удельный князь?
— А как же? Хозяин здешних мест! За этой шуточкой характер вполне определенный скрывается. Видала, как он меня со стула турнул?
— Сам бы мог догадаться встать. Он ведь постарше тебя раза в три, наверное.
— Тоже заслуга! Попугаи, вон говорят, до ста лет живут.
Гладких спросил Клаву:
— Этот колючий юноша, что же, ваш братец?
— Наградил бог, — вздохнула девушка.
— И кто же из вас старше?
Вмешался Геннадий.
— Сначала был я. На полтора года. А теперь она. Теория относительности.
Оба они решили ехать на участок. «Поближе к делу», — решила Клава. «Подальше от директора», — сказал Геннадий. С их помощью Гладких отобрал еще тринадцать парней и девчат и, завершив все дела на прииске, вернулся на «Новый» во главе веселой, голосистой ватаги.
