Ей не хотелось высвобождаться из объятий Юджина. Но она все-таки попросила, нежно гладя его по плечу:
— Отпусти меня в душ.
Юджин нахмурил брови, отрицательно покачал головой и еще сильнее прижал ее к своей груди. Это была только игра, но в ней присутствовала и серьезная основа. Он вдыхал ароматы ее тела и пьянел от них. А после душа чем она будет пахнуть — каким-нибудь гелем? Но ничего не поделаешь! Он разжал руки и, усмехаясь, отпустил ее.
— Беги, пока я не передумал!
К тому времени, как Эллис, освежившись, вышла из душа, Юджин успел ликвидировать в гостиной следы недавно разразившейся там бури.
— Ой, какой медвежонок! — воскликнул он, увидев Эллис, выходившую из ванной комнаты.
И правда, в его темно-коричневом махровом халате, который доставал ей почти до пят, с рукавами, закрывавшими ей кисти рук, она была похожа на медведя.
Он иногда обращается со мной, как с девочкой, как привык обращаться с Кэти, думала Эллис. Но мне это даже нравится. Мне так хочется, чтобы он обо мне заботился, как о маленькой, и любил меня… нет, чтобы любил, как взрослую. От этой мысли она покраснела — то ли от смущения, то ли от удовольствия.
Юджин не мог равнодушно смотреть на нее. Он подхватил ее на руки и легко, как пушинку, понес на второй этаж в спальню.
Эта комната была больше детской. Центральное место в ней занимала огромных размеров кровать. Но больше Эллис ничего не успела рассмотреть. В слабом свете ночника, стоявшего на прикроватной тумбочке, видны были только очертания предметов. Однако она заметила, что ее костюм, белизной выделявшийся в полумраке, аккуратно висит на стуле. И кровать застелена свежим бельем, тоже белевшим в темноте. Когда он все успел? Ей казалось, что она не так уж долго пробыла в ванной. Эллис провела рукой по волосам Юджина. Оказалось, что они влажные, значит, он успел еще и душ принять.
Юджин осторожно опустил Эллис на кровать, развязал пояс и раскинул в стороны полы ее, вернее — своего, халата.
Теперь он видел ее всю целиком, и картина эта нравилась ему, она его вдохновляла. На слегка загорелой, золотистой коже выделялись две узкие белые полоски. Они особенно манили Юджина. Уже не надо было никуда спешить. Можно спокойно — ну, относительно спокойно — рассмотреть прекрасные формы, округлости, изгибы, ямочки. Но, любуясь красотой, кто же может удержаться, чтобы не прикоснуться к ней? И Юджин начал руками проверять правильность своих зрительных впечатлений. Осязание давало новые ощущения — где-то бархатистая, где-то шелковистая кожа, впадины, выпуклости; рука повторяет линии изящного силуэта. Но губы нежнее рук и чувствуют тоньше…
