Ночь за ночью, после того как Алекс укладывался спать, Джейн отгораживалась от меня журналом, сидя перед телевизором, а я читал книгу в гостиной или, с недавних пор, бродил в Интернете. Я находил необычные сайты, где говорилось о самых больших в мире жуках, конфетном складе в Топеке и дереве форсития по имени Долорес, которое постоянно снимала вебкамера и записывала, как оно растет.
Однажды, чуть не прибив Алекса, когда он запустил в кухонную стену бутерброд с джемом и арахисовым маслом, я посмотрел, что пишут в Интернете насчет порки детей, но отыскал только нечто под названием «Архив возрастной регрессии» с рассказами о том, как взрослые мужчины изображают из себя младенцев. Снова надеть подгузники и снять с себя всякую ответственность за собственные действия — в этом есть что-то привлекательное. Мне, конечно, хотелось послать все к черту, но не таким же способом.
В общем, ничто не помогало мне справиться с проблемами в режиме реального времени. Самые простые вещи, требующие договоренности, начиная от обеда и кончая временем, когда Алекс должен ложиться спать, оканчивались затяжными спорами, которым не видно было ни конца ни края, такими спорами, которые вдруг возникают из-за каких-то, казалось бы, безобидных пустяков. Мы не могли даже просто поиграть в шары, как Дисальва, хотя некоторое удовольствие мы все-таки получали, когда заставляли друг дружку бегать за улетевшим со двора шаром. Как у ответственного руководителя, у Джейн были свои cojones[1].
— Все дело во власти, — заявил Джерри Мирнофф, мой друг и коллега-психиатр, который писал книгу о стрессах в пригороде, осовременивая фрейдовскую фокусировку на сексе. — В том, кто командует.
Нельзя сказать, что у самого Джерри был идиллический брак: в последнее время его жена Кэти стала ужасно ранимой, как будто от одного прикосновения у нее тут же появлялся синяк. Не знаю, возможно ли вообще динамичное развитие брака: сочетаться с кем-то семейными узами, «пока смерть не разлучит вас», — это отдает средневековьем. Мы дважды обращались за помощью к семейным специалистам, сначала к лысеющему мужчине, который все время сплетал пальцы в корзинку и разглагольствовал о творческом компромиссе, а второй раз к женщине, которая одевалась в английский костюм и настаивала, что мы должны «расположить наши потребности в порядке их важности». Не следовало бы мне дурно отзываться о таком большом секторе моей собственной профессии, но ни один консультант не сказал нам ни единого слова, которого бы мы сами не знали. Недавно я стал обдумывать новую идею: может, мне вообще не нужно искать решение в этой ситуации. А убраться подобру-поздорову, пока пригород не проглотил меня с потрохами.
