Но меня нервировали собственные проблемы, и я не мог волноваться еще и о шкафчиках. Я хлебнул перестоявшего чая, и мой язык онемел от танина. Вторник, позднее утро, и Джейн еще предстояло испытать на себе мой грандиозный план по реорганизации нашего брака. Она уже ушла на работу, кипя от злости из-за того, как я отозвался на одну ее саркастическую реплику, — а ведь все началось с моего невинного замечания насчет завтрака для Алекса, но скоро вышло из-под контроля.
— Только не гренки в масле.
Джейн пожала плечами:
— Он их любит.
— Я только хочу, чтобы он ел более здоровую пищу.
Моя ошибка: эскалация конфликта.
Джейн уставила руки в боки.
— Да, а что ты скажешь насчет всякой дряни, которую он ест, когда ты берешь его в торговый центр?
Контратака контрапунктом.
— Во-первых, мы ходим туда только по субботам, а во-вторых, это всего лишь фруктовый рулет. Он все-таки полезнее, чем жареный хлеб.
«Жареный-пережареный!» — вставил бы раньше Алекс, но теперь он лишь отодвинул тарелку.
— Я уже не хочу есть, — сказал он и вышел из-за стола.
Маленький кинжал вонзился мне в грудь.
— Ты понимаешь, что нам нельзя устраивать разборки в его присутствии?
— Нам нельзя? Это ты начал!
Ad hominem (или feminam), ad infinitum, ad nauseam[3]. А я-то тренировался быть милым и хорошим. Джейн, как видно, упражнялась в агрессии. Она схватила портфель, хлопнула дверью и так дала задний ход на машине, так что гравий полетел из-под колес. И все-таки мне нравились ее решительность и сила — ах, если б только она занималась мною по работе.
— Папа, — накануне вечером спросил Алекс, — почему вы с мамой так много ругаетесь?
— Хм. — Я притворился, что раздумываю над его вопросом. — Разве мы ругаемся?
— Ну, не знаю… вы спорите, кричите.
— Мы не всегда спорим. Иногда мы просто расходимся во мнениях.
— А.
Кажется, я не сумел его убедить, и позднее я услышал, как он тот же вопрос задает Джейн. Она помолчала, колеблясь, и попыталась зайти со стороны статистики: на самом деле мы спорим не так уж часто, просто возникает впечатление, что мы ссоримся, потому что, когда мы соглашаемся, этого никто не считает.
— Когда, например? — спросил Алекс.
— Ну… например… — Тут она застряла. — Мы с папой согласились насчет ужина в прошлые выходные. Помнишь, мы заказали пиццу?
— Да, только папа хотел пеперони, а ты нет.
— Да, поэтому мы пришли к компромиссу, пятьдесят на пятьдесят. — Джейн заговорила материнским тоном, погладила Алекса по голове, убеждая его согласиться с успокоительной логикой ситуации. — Главное в жизни — компромисс.
