Рультабиль мечтал увидеть Даму в черном. Осмелится ли он приблизиться к ней? Не встанет ли между ними непреодолимым барьером ужасная история с кражей, значение которой Рультабиль преувеличивал. Быть может… Но он желал ее видеть.
По прибытии в Париж Рультабиль разыскал Гастона Леру и заявил ему, что, не имея склонности ни к какой другой работе, он желает сделаться журналистом и просит место репортера. Гастон Леру тщетно пытался отговорить его от этого намерения. Наконец, устав, он сказал Рультабилю:
— Мой юный друг, поскольку вы сейчас свободны, попытайтесь отыскать левую ступню с улицы Оберкамф.
Произнеся эти странные слова, журналист ушел. Рультабиль решил, что над ним попросту посмеялись, но, купив газету, узнал, что «Эпок» обещала большое вознаграждение тому, кто доставит в редакцию отсутствующую часть тела женщины, расчлененной на улице Оберкамф. Продолжение мы уже знаем.
В «Тайне Желтой комнаты» я рассказал, как проявил себя при этом Рультабиль, завоевав право на профессию, которая стала делом всей его жизни.
Я рассказал также, как однажды, случайно попав в Елисейский дворец, он ощутил аромат Дамы в черном и увидел, что следует за мадемуазель Станжерсон. Нужно ли что-нибудь объяснять? Можно лишь предположить, какие чувства владели Рультабилем со времени событий в Гландье и особенно после его поездки в Америку. Как не понять все колебания, все перемены настроения молодого журналиста. Сведения о ребенке жены Жана Русселя, привезенные Рультабилем из Цинциннати, внушили ему мысль, что этим ребенком мог быть он. Инстинктивно его так сильно влекло к дочери профессора, что он едва сдерживался, чтобы не сжать ее в своих объятиях с возгласом: «Мама!» И он убегал, как убежал из церкви, чтобы не выдать тайны, которая жгла его сердце. Он боялся: что, если она оттолкнет его? Его, маленького воришку из колледжа в Э., сына Русселя-Бальмейера и наследника преступлений Ларсана! Что, если он больше ее не увидит, не сможет жить рядом с ней и вдыхать ее божественный аромат, аромат Дамы в черном? Каждый раз, завидев ее, он подавлял в себе страстное желание спросить эту женщину: «Ты ли это, Дама в черном?»
Мадемуазель Станжерсон сразу же полюбила его после событий в Гландье. Если это действительно она, то, без сомнения, полагает своего сына погибшим. А если не она? Разве можно рассказывать ей, что он убежал из колледжа, обвиненный в краже? Нет, разумеется, нет!
Мадемуазель Станжерсон часто спрашивала Рультабиля:
