Бросившиеся их разнимать остановились на полдороге от удивления. А Брам не прекращал потока благодарностей поддерживающему его Пуфику. «Не дал умереть от голода, спас от голодной смерти…», — вот основной набор комплиментов, сыпавшихся из его уст.
— Эй! — прервала их обнимания Аза. — А нам вы чего-нибудь расскажете? Нам ведь тоже интересно.
— Пусть он говорит, пусть! Мой избавитель, — выставив вперед Пуфика, сам Брам, обессиливший окончательно от бурных изливаний чувств, повалился обратно на диван.
Аза хорошо знала немногословность Пуфика, поэтому решила взять объяснения в свои руки.
— Как прошла разведка?
— Нормально.
— Узнал что-нибудь?
— Узнал.
— Кто кого спас?
— Я — его.
— Почему ты не позвал нас?
— Я сказал им о тебе, о Жвачкине, о том, что разузнал имена главарей мутантов. Но они не стали меня слушать.
— А как ты оказался пленником в таком случае?
— Не знаю, спросите у них.
Аза вопросительно посмотрела на Брама, затем на дежурных. Те вскочили с места и бойко отрапортовали:
— Он похож на мутанта. К тому же мы здесь слышали, что одного шпиона уже поймали. И когда увидели его с Брамом, то решили, что это второй. Да и сам Брам нам так сказал.
— Я!? Как я мог такое сказать? Наоборот, я только восхищался Пуфиком.
— Так это его имя такое, Пуфик?
— Конечно, а какое же еще. Может быть в тылу врага у него было и другое, но я того не знаю.
Тидяне озадаченно завертели головами, а потом стали говорить что-то друг другу, оживленно жестикулируя руками. Из их перепалки о том кто виновнее, стало ясно, что представление им Пуфика они восприняли как желание завзапа отдохнуть на пуфике. После чего тот, проглотив за один присест всю принесенную ему еду, сразу заснул на диване.
By все понял. Недостаток информации проявился и здесь.
Живущие на противоположном полюсе тидяне плохо знали имена гостей. Поэтому желание Пуфика связаться с друзьями они приняли за требование пожевать неведомой им пищи «зу» и «ву». Для них это было вполне логично, особенно после настоятельного желания Брама покушать.
Ясно стало и Жвачкину, для которого такой поворот событий был как бальзам на старые раны. «Нет, такой толстый быть героем не может», — еще раз оценивающе взглянул он на фигуру Брама. — «Хорошим завзапом — да, но героем — нет. У большинства героев всегда были фигуры типа моей», — и он с удовольствием выдвинул и поставил на место свои рога.
Придя обратно в зал Советов, решили устроить очную ставку Пуфика с пленным Шурупом, чтобы уточнить правдивость рассказа последнего. Каково же было их удивление, когда зловред стал обращаться к Пуфику, как чуть раньше Брам.
