«Слабовата тут дисциплина», — подумал я.
В зале все время стоял шумок, многие переговаривались, выходили покурить, то и дело скрипела, хлопала дверь.
Особенное внимание обратил на себя один из делегатов: пухленький, в защитном кителе, с черным хохолком над узким лбом. Он то и дело бросал реплики с места, вскидывал руку, не дожидаясь разрешения председательствующего, бежал на трибуну. Выступал он раз пять и все говорил о делах, не имевших прямого отношения к существу вопроса.
Я не вытерпел, сказал на ухо Матвееву:
— Дайте мне слово, Александр Павлович. Нельзя же себя так вести! Он мешает работе всей конференции.
— Сиди, Василий Иванович, — также шепотом ответил мне Матвеев. — Сиди. Тебе сейчас выступать нельзя. Обидятся: новенький, а уже начинает нас учить. Могут забаллотировать, — И шутливо добавил: — Ты ж на смотринах. Должен понравиться червенцам. — Он улыбнулся еще шире, — Знаешь, конечно, как раньше этот город назывался? Игумен. Пойдут толки: приехал, мол, в чужой монастырь со своим уставом.
Я продолжал наблюдать. Шум не смолкал. На трибуну, ораторов почти не обращали внимания. Да и кому, в самом деле, интересно слушать выступления не по существу?
«Не может быть, чтобы все коммунисты потеряли ответственность! — размышлял я. — Просто нет организованности. Видно, в Червене давно все пущено на самотек. Жалко, что Матвеев не советует мне выступать. Я бы рассказал делегатам, как проходят партконференции у нас в Старобине».
И тут вновь со своего места сорвался пухленький, с черным хохолком. Он опять поднялся на трибуну и стал что-то выкрикивать, пытаясь перекричать шумный зал.
Это уже было выше моих сил. Я поднялся со стула:
— Может, мне и не следовало бы сейчас выступать, товарищи. Но дальше молчать я не могу. Я очень коротко и по существу…
Обычно из-за стола президиума поднимается только председательствующий. И когда встал я и заговорил, это, конечно, сразу привлекло к себе внимание. Голос у меня громкий, слышно его было во всех углах большого зала. Делегаты затихли. Все были удивлены, тишина разлилась напряженная.
— Не мне вам объяснять, — продолжал я, — что такое партконференция и какой авторитет у нее должен быть в районе. А тут я вижу, что некоторые выступающие превращают конференцию в цирк. Ведь так же невозможно! Вам предстоит разобрать ряд важных вопросов; неужели нельзя придерживаться порядка, какого-то регламента? Вот этот товарищ, — указал я на полненького с хохолком, — фамилии я его не знаю… он просто дезорганизует всю работу. Ведь это неуважение к делегатам, оставившим свой колхоз, свое предприятие и собравшимся здесь. Время-то всем дорого. Таких надо лишать мандата.
