Он умолк. Тоскливым взором глядел он куда-то во тьму.
Ему ответил, как отвечал всякий раз, всякий вечер, сидевший с ним рядом старый человек с длинными белоснежными волосами:
Твоя любимая умерла. Я сидел и держал ее старую руку в своей, когда она умирала: это была моя мать. Моя дорогая, нежная мать.
Она никогда не говорила о тебе. Но когда ее не стало, я нашел твой портрет, поблекший от времени. По нему я и узнал тебя, когда пришел сюда, чтобы занять место рядом с тобой.
Мать моя была счастлива. Мой отец был добрым человеком. Он взял ее замуж совсем молодой, и она отдала ему свое сердце, потому что поняла, что ты мертв. Она любила его всю свою долгую и счастливую жизнь. Теперь она давно уже мертва. Все мы теперь мертвы.
И тогда сказал юноша, обратив на него свой взор, горящий ровным, спокойным пламенем:
Ты говоришь, моя любимая умерла. Моя любимая не умерла.
Наступает вечер, и она сидит у реки, на отлогом берегу, где пахнет цветами лотоса. Там она ждет меня, и спускаются сумерки. Она ждет песню волн, и ее губы улыбаются в сумерках. Она знает, что я приду, она знает, что я совсем близко.
Что знаешь ты о любви!
Старик ответил:
Я старый человек. Я прожил гораздо дольше тебя, умершего в ранней молодости. Я знаю, что любовь — это еще не все, а вот жизнь — это все. Да, жизнь — это все.
А теперь все мы мертвы.
Юноша сказал:
Вся моя жизнь была любовь. Единственным моим делом было любить. Ничем другим я не жил. И если бы мне подарили вторую жизнь, я снова жил бы одной лишь любовью, любовью к ней, к той, которую любил, и люблю.
Я искал бы ее у реки. Я искал бы ее в сумерках, там; где она ждет меня.
Что знаешь ты о любви!
Старик отвечал:
Я дожил до седых волос. И я держал ее руку в своей, когда она умирала, маленькую, сморщенную руку моей матери.
Что нам любовь, что нам жизнь, если все мы мертвы.
И тогда юноша отвернулся от него, но продолжал горячо говорить вполголоса куда-то во тьму:
Любимая, в этот вечер я не приду к тебе, сегодня вечером я не могу прийти. Но завтра я буду с тобой. Завтра, когда стемнеет, моя лодка заскользит вверх по реке к тебе, туда, где ты ждешь меня, где так пахнут цветы лотоса.
Любимая, завтра я буду с тобой.
Так шептал он во тьме.
Никто уже не отвечал ему, старик сидел погруженный в свои мысли. Пусто и глухо было вокруг. Но вот откуда-то издалека, из самых глубин тьмы донесся протяжный, похожий на жалобное мычание звук, беспредельно жалобный — так жалуется, скуля, обиженное животное. Они слышали эти звуки не впервые, но что это такое — не знали, это было что-то совсем из другого мира.
