Я благодарю доброго Тыну и трепетно принимаю гранату. Герасим собирает гильзы, чем, наверно, вызывает некоторое удивление у собравшихся. Один я понимаю, что это ментовская привычка. После стрельб гильзы требуют сдавать, во избежание утечки боеприпасов. Пара смелых ворон катаются со скользкой крыши на лапах, словно с ледяной горки, не обращая на происходящее ни малейшего внимания.
Тыну исчезает в своей хижине, сказав, что положит автоматы на место и тут же вернётся. Гарик начинает предлагать мне плотские удовольствия на предстоящий вечер. Культурная программа не отличается оригинальностью. Алкоголь, баня и продажные женщины. Нет, чтобы в исторический музей пригласить. Я в целях конспирации соглашаюсь. Подчёркиваю — исключительно в целях конспирации.
Однако женщины и алкоголь это замечательно, но что делать сейчас? Возвращаться в Нарву?.. Я прислушиваюсь. Кроме отдалённого карканья — ничего. Антон не проявляет никакой агрессии, наоборот, его узкие глазки наполнены детской радостью. «Наконец-то продали…»
Покручивая на пальце ключи, на пороге появляется Тыну, принимается запирать замок. Просит Антона поджать дверь, та сильно скособочена и не встаёт на место. Гарик закуривает…
И в этот момент…
Нет, никто не выскочил из-под земли и никто не свалился с неба. Это было бы слишком фантастично и неправдоподобно…
— Всем стоять! Руки на стену! Милиция!
Угадали, кому принадлежит голос? Правильно, серьёзному парню Герасиму. Широко раскинув ноги, он прижимает к плечу автомат и целится в застигнутых врасплох компаньонов. Признаюсь честно, я сам испугался его грозного баса и в первую секунду тоже хотел бежать к стене. Но вовремя спохватился. Вороны на крыше замирают. Ну, Герасим, ты и коварен…
Тыну с Антоном, не двигаясь, осторожно оглядываются назад.
— Ты чего, братишка?
— Эстонский волк тебе братишка! Андрюха, обыщи их!
Гарик спокойно продолжает курить, будто ничего не произошло.
— Спокойно, мужики. Филипп сказал, Геру клинит иногда. Контузия. Его не трогать, главное. Какая тут, в задницу, милиция?
— А-а-а-а, — успокаиваются ребята, опуская руки, — бывает. Гер, мы свои, свои… Опусти автомат.
Жора с немым укором глядит в мою сторону, не опуская оружия. Интересно, что он собирается делать дальше?
— Я сказал, к стене!
Гремит залп, летят щепки.
Я машу руками, мол, лучше не спорить. Делайте, как велено. Гарик нехотя выбрасывает недокуренную сигарету и встаёт к стене.
— Филипп, ты его успокой, блин. Нам ещё за деньгами ехать, да и поляну с баней приготовить надо.
