Записка была написана по-русски крупными печатными буквами. Она гласила:
«Юстасу. Закладка в тайник произведена. Груз примите ночью. Координаты: бассейн. Вторая пальма от вышки спасателя. Поздравляю с присвоением внеочередного звания. Алекс».
— Что-то случилось? — спросил Войцеховский, глядя на побледневшего Рыбакова.
— Пока не пойму, — ответил тот и, спрятав письмо в карман пиджака, принялся за осмотр номера. Следов присутствия посторонних он не обнаружил, зато на письменном столе наткнулся на стопку писчей бумаги. В верхнем правом углу каждого листка стоял красиво нарисованный логотип отеля.
Рыбаков достал из кармана письмо и сравнил бумагу, на которой оно было написано, с той, что лежала на столе. Его догадка подтвердилась — письмо мог написать только живущий или работающий в отеле…
Вождь племени баквена Петруха, приняв изрядную дозу виски, жаловался гостям, сонно потягивавшим пиво из банок, на свою тяжелую царскую жизнь.
— Прикиньте, мужики, какой расклад мне сегодня Джембо выдал. — Нгубиев размахивал стаканом. — Говорит, Шакил прав — ты, мол, нарушаешь традиции!
— А ты ему? — деликатно зевнул Вася.
— А я ему: ну и вали к своему Шакилу, падла! — Петруха отхлебнул вискаря. — А он заменжевался сразу: я, говорит, баквена… А я ему: а я — вождь, болтать много будешь — язык отрежу!
— Реально можешь отрезать? — сонно поинтересовался Плахов.
— Легко, — бравируя, схватился Петруха за кухонный нож. — Оборзел он совсем. Раньше никто был, с копьем по саванне бегал! Я его индуном сделал, и он же меня учит.
— А что с этим, как его… Шакилом — договорились? — встрепенулся Рогов.
— Куда он, на фиг, денется? — вдруг погрустнел Нгубиев. — Никуда он не денется…
Глубокой ночью, после того как Войцеховский забылся крепким сном, Рыбаков решил проверить координаты, указанные в письме. Он осторожно выскользнул в коридор, закрыл за собой дверь на два оборота и, оглядевшись вокруг, направился к лифту.
В холле тенью проскользнул мимо дремлющего охранника-швейцара и вышел на улицу. Пройдя к бассейну, в котором плескалась бирюзовая вода, подсвеченная яркими фонарями, он остановился у спасательной вышки и отсчитал от нее вторую пальму.
Рыбаков снова осмотрелся, осторожно подошел к дереву и носком ботинка стал ковырять дерн возле его корневища. Пласт срезанного дерна отъехал в сторону, и Рыбаков заметил неглубокую ямку, аккуратно вырытую в земле. «Садовник» загнул манжет рубашки и сунул правую руку в тайник. Пальцы нащупали какой-то продолговатый твердый и холодный предмет.
