— Первой идет «девятка», за ней четыре КамАЗа, — уточняет рация, — сзади «восьмерка» и еще «девятка».
— Начали, — командует Анвер, и с обочин на шоссе выезжают две грузовые машины, останавливаются, имитируя аварию. Где-то через минуту появляется колонна с «девяткой» во главе. Возле грузовиков им приходится остановиться, прикидывая, как объехать.
— Пошли, — командует в рацию Анвер.
Из кустов, рыча дизелем, вываливает еще один грузовик и перегораживает шоссе за остановившейся колонной. Вместе с ним с зажженными фарами выкатываются к дороге легковушки. Хорошо видна охрана, выпрыгнувшая чуть раньше из КамАЗов, видны дробовики в их руках, видно, как растеряны они от неожиданного нападения.
Я бегу в конец колонны. Слышу, как за спиной Леха командует охране бросать оружие.
— Быстро, быстро! — кричит кто-то.
— Стреляй по фарам! — это уже со стороны конвоя.
Раздается первый выстрел из дробовика.
— Сука! — кто-то вскрикивает из наших.
Целая россыпь выстрелов. Охотники охотятся за фарами, а меня, дичь, пропускают в хвост колонны.
Несколько фар гаснет. В ответ анверовские начинают поливать из автоматов. Автомат дробовику не товарищ. Хотя и от него что-то юркнуло вдоль виска. Падаю на асфальт и перекатываюсь к камазовским колесам. Стекла кругом вдребезги. Несколько охранников падают, но не перекатываются. Теперь они мясо. Пальба в ушах, словно Седьмое ноября в столице. Вскакиваю и добегаю в хвост колонны к «девятке». Леха, как договорились, вырубает фары одной из машин засады, и «девятка» оказывается в темноте. Дверь у машины открыта, и водитель, мясо, наполовину вывалился на дорогу. Тело больше, а вот рост мой. Откидываю в сторону дробовик и осматриваю мертвые ладони. Колец на пальцах нет. Надеваю кольцо с печаткой, вкладываю в ладонь свой пистолет. Тут и Леха возникает за спиной.
— Как дела? — шепчет, хотя можно и кричать — стрельба на шоссе еще продолжается.
— Нас не зацепят? — отвечаю вопросом.
— Там все сейчас. Сейчас кончится.
Леха приволакивает канистру и поливает бензином убитого. Я отвинчиваю крышку бензобака и стараюсь определить уровень топлива в баке. Пальцы все-таки вздрагивают — нервы. Себя я еще на тот свет не отправлял…
Тем временем сопротивление прекращается, и выстрелы стихают. Из-за «девятки» видно, как на фары с поднятыми руками идут те, кто охранял транспорт с сигаретами. Тут и Леха бьет из автомата по бензобаку почти в упор. Хорошо, успеваю отбежать. Тачка вспыхивает весело, словно только этого и ждала. Горит и словно шевелится тело на шоссе. Жаль печатки и бриллиантов. Жаль, да не очень. Мы с Лехой скатываемся в придорожный овраг, я ударяюсь коленкой о булыжник, стараюсь сдержать стон, сдерживаюсь, терплю, спрашиваю после у Лехи:
