— А что будем делать с этими? Тоже выносить? — спросила Эйприл, указывая на тоненькие дощечки, оставшиеся возле стены, и убирая со лба свои светлые волосы.
— Нет, из них я думал соорудить себе мольберт!
— Ты рисуешь?! — прыснула Эйприл. — Столько дружим, а я даже не слышала ничего об этом… Может, ты еще скульптуры лепишь? — усмехнулась она.
— Не смешно, захочу — и лепить буду! — отреагировал Дикен. — Иногда же знаешь, Эйп, взбредет что-нибудь в голову, например картина какая-то, и прям не выкинуть… Вот и приходится изображать. Вон в том мешке некоторые рисунки, — сказал Дикен, снова хватаясь за молоток.
Эйприл взяла в руки исписанные листы бумаги. Дикен чаще изображал моменты из своей жизни: вот она с ним веселится в школьном сквере; на следующей, серыми красками изображались кареты, пропадающие за пыльной пеленой — грязевой забег; еще на одной, была и сама Эйприл, с трубкой в руке… правда лицо было все смазано (видимо у Дикена проблемы с лицами). Подобных картин было еще с десяток.
— Ничего себе, «взбредет и приходится», — задумчиво проговорила она. — Я и не думала… Давай их развесим на стены?
— Это вряд ли! С дафиэлдскими ветрами мы их устанем собирать, — сказал тот, вбивая очередной гвоздь в податливое дерево. — Ну вот, что-то похожее на мольберт…
— Очень отдаленно, — улыбнулась Эйприл. — Но я думаю, тебе и такой сойдет! Давай развесим. Мы ведь закрываем окошко… Уже месяца два-три прошло, как мы с тобой нашли чердак, а здесь все как было, так и осталось! Не улетят, — уверяла она, примеряя к стенам разные рисунки. — Вроде все столы и стулья собраны… Можно теперь и вещи разбирать. Я буду доставать, а ты их раскладывай.
Много доставать из мешка Эйприл не пришлось: пара тетрадей с разными ненужными записями, кисеты с табаками и жутковатая коллекция корешков. Когда каждый из них появлялся на виду, она поясняла: «Это корень тюльпана, это ромашки, полыни… Это вроде… вроде лилии, вот… а это простой травы». Там были как и простые прямые, так и разветвленные в разные стороны, и луковицы, и густые клубки, больше напоминающие белые нити. Дикен долго рассматривал их, боясь даже притронуться, и, так и не поняв смысла в хранении корешков, оставил их на попечение Эйприл.
Методом простейшей считалочки она зарылась в первом мешке Дикена и вытащила перевязанную стопку книг. Большинство из них были по химии, а также немного справочников, в том числе и по растениям, и пара энциклопедий. Книги были старыми, и редкими. По-крайней мере так утверждал Дикен. За ними последовали его личные тетради, некоторые письменные принадлежности, четыре небольших металлических подсвечника и много огарков свечей.
