Заменят и подругу и врача.
Не выбирая судеб и дорог.
И вновь горит настольная свеча.
Я не пишу стихи — на склоне дня —
Неслышно приходя — они творят меня.
Он говорит — «Давай стихи забросим.
Займись шитьём, и зиму переждём».
А за окном простуженная осень
Стучит в стекло размеренным дождём.
Кружится снег, а к вечеру растает
И снова Муза, на исходе дня
Диктует строки, календарь листая,
И нет важнее дела для меня.
Поговори со мною о любви.
Поговори о том, что сердце стонет.
Как мир поделен — на двоих
Старинной рамою оконной.
Поговори со мною о весне.
Теплее станет — на душе и в доме.
Плечо к плечу — прижмись тесней —
Знакомый мне — и… незнакомый…
Просто август — а мне не до сна…
Выйду к звёздам — одна — на крыльцо.
В тучах снова танцует луна —
Ворожа или пряча лицо…
Просто август — знакомый сюжет!
Так чего ж я сегодня грущу?
Просто снова чего-то хочу —
А чего — не найти мне ответ…
Когда утихает под вечер тревога и шум городской
Я ставлю на полочку свечи — предвидя свиданье с душой!
Спрошу — что сегодня успела? Узнаю — чем думы полны?
С душой ли в гармонии тело? Спокойны ли добрые сны?
Открою оконные шторы — впущу лунный свет в полутьму…
И чей-то полуночный шорох вспугнёт и разбудит струну…
Облетает сирень. Зацветает шиповник,
Что июнь нам подарит — он давний наш друг.
Я сорву эту ветвь, положу в изголовник,
Не замечу колючками раненых рук.
Я сорву эту ветвь — и пусть чудо продлится,
Осыпаясь, ложатся к ногам лепестки.
Снова птица поёт — снова всё повторится.
На сожжённый наш мост мы проложим мостки.
Заполонила огород сирень,
Любимица весеннего базара.
Её я усмиряю пятый день,
Но мне не погасить её пожара.
Горит, горит сиреневый костер,
В листах пленённый лучик притаился.
Врастают ветви в огненный простор,
Вверх вознося соцветия и птицу.
И только песня льётся в тишине,
И только облако цветов клубится.
Но так шаманит серенькая птица,
Что тонкий ствол пилой не тронуть мне.
Четыре шага. Взмах руки.
И поцелуй — прощальный жест.
Но, умирая от тоски,
Я прошепчу: «- Ты всё же есть…»
Я знаю дрожь усталых губ.
Я знаю сон усталых век.
Ты мне казался нагл и груб…
А оказалось — человек.
Но ты уйдёшь. А за тобой
Уйдёт надежда на любовь.
А завтра парус голубой
Под ветром заиграет вновь.
Но ты — не Грэй. Я — не Ассоль.
Вот в этом драмы нашей соль.
