Южным концом Малиоборо упирается в алун-алун — широкое травяное поле, которое ровным зеленым ковром раскинулось перед кратоном. Строительство дворца началось в 1755 году и продолжалось около сорока лет. После этого внутри дворцового комплекса сооружались новые здания, перестраивались старые, но крепостная стена осталась такой, какой ее воздвигли в XVIII столетии. К сожалению, на этот раз мне не удалось попасть внутрь. Дворец в определенные дни открыт для посетителей, но в этот день за его стенами шла подготовка к завтрашнему секатену, и ворота были закрыты.
На следующий день, в 8 часов утра, я уже был у дворцовых ворот с вензелем султанского герба. Алун-алун было плотно забито народом. В центре площади возвышались широкие кроны двух священных деревьев варинггин. В прежние времена под их сенью терпеливо ждали приглашения на аудиенцию подданные султана, посольства вассальных княжеств, заморских стран.
Из всех прилегающих улочек на площадь вливались все новые группы празднично одетых мужчин и женщин. Прозрачным желтоватым столбом стояла в воздухе пыль, приглушенный гул многолюдья усиливался. Но вот он, как будто по какому-то неведомому знаку, стих, все повернулись лицами к воротам. Через минуту они открылись. Двумя колоннами вышла дворцовая стража в длинных клетчатых саронгах с широкими кожаными поясами, украшенными огромными блестящими пряжками, в маленьких малиновых фесках. Воины были обнажены по пояс, вооружены копьями, крисами, саблями.
Потом из ворот выплыла сложенная из снопов риса, связок фруктов и овощей, венков живых цветов двухметровая пирамида — гунунган. Это был символ Махамеру, горы, где обитают боги и духи. Она покачивалась в ритм шагов несущей ее на плечах челяди в отутюженной униформе. Замыкал процессию оркестр, в плавной музыке которого чистые звоны традиционных инструментов перемежались с торжественным звучанием европейских медных труб.
Гунунган плыла в толпе по большому кругу к белевшему справа куполу мечети. Верующие пытались коснуться рукой платформы с дарами, некоторые умудрялись привязать к ней цветную ленточку. Большинство же довольствовалось лишь чтением суры из Корана, когда пирамида .медленно проплывала мимо них. При ее приближении люди без толчеи и давки расступались и так же спокойно смыкались, когда процессия, замыкаемая оркестром, удалялась.
Около мечети пирамиду внесли в огороженный невысоким забором двор и опустили на землю. В нарядной от цветных оконных витражей мечети состоялся молебен, в котором непосредственное участие приняла городская элита. Те, кто запрудил площадь, внимали проповеди, изливавшейся на них из мощных динамиков. После короткого богослужения главный распорядитель церемонии, священник в белой шапочке и белом до пят балахоне, трижды обошел платформу с дарами, шепча подобающие случаю цитаты из священной книги, и потом направился к мечети. Это было знаком для верующих. В мгновение они обступили пирамиду, и через минуту от нее ничего не осталось.
