Главным блюдом оказался кебаб из молодого барашка с замысловатым салатом. Николас заказал воду, и это устраивало ее, так как после трех выпитых бокалов шампанского голова у нее немного кружилась. Конечно, у Николаса голова покрепче, но его воздержанность она одобряла — не очень приятно возвращаться домой с подвыпившим кавалером.
На десерт Кресси выбрала домашнее мороженое с миндалем и арахисом.
К этому времени ресторан уже был заполнен, и стало шумно.
— Может быть, попьем кофе дома? — предложил Николас.
В машине он не проронил ни слова, и обратный путь показался ей совсем коротким.
Дом был погружен во мрак, и Кресси пришлось долго щупать дверь, оказавшуюся в тени, в поисках замочной скважины. Николасу это удалось с первого раза, и он осторожно ввел ее в дом. Зажег свет и запер дверь. Кресси остро ощутила себя в замкнутом пространстве.
Пока он заряжал кофеварку, она глубоко вздохнула и произнесла:
— Николас, между нами возникло недоразумение, которое я хотела бы прояснить.
Он повернулся и взглянул на нее, удивленно изогнув одну темную бровь.
— Своим знакомым вы представили меня как Кресси Дэкстер. Мне следовало еще раньше объяснить вам, что моя фамилия не Дэкстер, а Вейл. Моя мать — Вирджиния Вейл, член парламента. Может быть, вы о ней слышали.
Она в ужасе ожидала ответа: вдруг немедленно подтвердятся обвинения, выдвинутые ее сестрой?
— Депутат парламента? Ага, которая считает, что весь центр Лондона должен быть пешеходной зоной.
Хотя в его голосе не было особых эмоций, Кресси тотчас же поняла, что он считает ее мать дамой с причудами. Впрочем, это мнение разделяло множество людей. Даже сама Кресси чувствовала, что некоторые идеи ее матери граничат с безумством. Однако она не любила, чтобы Вирджинию обижали, посему тут же встала на ее защиту:
— А почему бы нет? Дети многих ее избирателей страдают от астмы, усугубляемой автомобильными выхлопами.
— Может, она и права, но у нее нет ни малейшего шанса убедить в этом весь парламент, — сухо отметил Николас. — Почему вы сразу мне не представились?
— Мне это показалось не таким уж важным.
Он пристально взглянул на нее.
— Наверное, не сладко быть дочкой депутата парламента.
То, что он без труда читал ее мысли, весьма расстраивало Кресси, тем более что ей никак не удавалось проникнуть в тайны его характера.
— Иногда не сладко, — призналась она.
— Меня больше интересует политика в Испании, чем в Великобритании, — заметил он. — Я несколько раз видел вашу мать по телевидению, когда находился в Лондоне. Она производит эффектное впечатление. Вы совсем не похожи на нее, не правда ли? Ни внешне, ни по характеру.
