— Передайте его моей помощнице, — бросила Фредерика, проходя мимо него.
— Я хотел увидеть вас.
У нее тут же отнялись глупые ноги, но владеть языком она не разучилась.
— А вот я вас видеть не хочу.
Дамьен не обратил на это никакого внимания и нежно сказал:
— Вы выглядите потрясающе, но я предпочитаю настоящую Фредди.
Она попыталась побороть удовольствие, вызванное его словами.
— Иными словами, Фредди-дурочку.
— Нет. В настоящей Фредди нет и тени глупости. Просто ваша красота — внутренняя.
Переварить такой комплимент можно было только с помощью сарказма.
— Наверное, мне следовало бы поблагодарить вас. Но я этого не сделаю. А теперь прошу прощения…
— Как дела у Эме?
Она резко повернулась.
— У вас хватает наглости спрашивать?
— Я скучаю по нему. Надеюсь, он не слишком переживает из-за происходящего.
— Он ничего об этом не знает.
Дамьен с облегчением вздохнул.
— Слава Богу… Но мальчик наверняка ломает голову, почему я исчез и не напоминаю о себе. Понимаете, он слишком умен. Если вы когда-нибудь позволите мне поговорить с ним, я буду рад…
— Нет! Нет! Я никогда не позволю вам этого!
Он поднес руку ко лбу.
— Может быть, имеет смысл договориться, — пробормотал он. — Тогда эта история не помешала бы нам…
— Договориться? — повторила возмущенная Фредерика, не дав ему закончить фразу. — Значит, вы признаетесь, что использовали Рене Шапюи?
Он молча покачал головой.
— Нет. Я пытался помочь Рене, только и всего. Не соблазнял ее. Не давал никаких обещаний. Не спал с ней после того, как она переехала в принадлежащий мне дом, и даже некоторое время до того. Но какая разница? — Он поднял на нее измученный взгляд. — Какая теперь разница?
Фредерика прекрасно поняла, о чем он спрашивает, и в глубине души желала посоветовать ему продолжить борьбу, но не могла себя заставить сделать это. Как ни крути, а он совершил все то, в чем его обвиняет Рене Шапюи. Правда, считать эту женщину жертвой тоже не приходится. Возможно, было бы разумнее договориться с ней. Тем более что такой оборот дела сильно повысил бы прибыль конторы. Однако это не ее дело. Фредерика не желала иметь к нему никакого личного отношения. Поэтому она оставила свое мнение при себе и просто ушла, напоследок холодно и деловито сказав:
— Решайте сами. Думаю, свой гонорар я получу в любом случае.
Она сумела не оглянуться, но для этого ей понадобилось гигантское усилие воли.
Дамьен смотрел вслед уходившей Фредди, понимал, что его отвергли, и чувствовал себя так, словно ему вынесли не подлежащий обжалованию смертный приговор. Его прежняя жизнь кончилась, а новой он себе не представлял. Ему еще никогда не было так больно.
