— Можно было и не спрашивать, — кивнул Дамьен. — Для этого Эме слишком умен и ловок.
— Нет, ее единственный порок — чрезмерная любвеобильность. Когда Эме мешал ее похождениям, она бросала мальчика, причем иногда на совершенно незнакомых людей, и он привык чувствовать себя ненужным и нелюбимым.
— Время лучший лекарь, — заверил ее Дамьен.
— Именно так говорит психолог-консультант.
— Ему можно верить. Этому мальчику требуются только время и вы.
— Эх, ваши бы слова да судье в уши, — шутливо проговорила она. — Слушание дела об усыновлении состоится через три месяца.
В этот момент лимузин затормозил у маленького неприметного ресторана, ютившегося на углу большой базарной площади.
— Никакой судья не сможет лишить вас права усыновить мальчика. — Дамьен открыл дверь, вышел и протянул ей руку.
Она положила ладонь на его руку и вышла. Дамьен захлопнул дверцу и повел Фредерику к ресторану. Машина отъехала.
Их усадили за угловой столик. Принесли чипсы и сальсу, и внезапно Фредди поняла, что умирает с голоду. Лучшей сальсы она не пробовала никогда в жизни.
— Замечательно, — сказала она, показав на блюдо с зеленым соусом.
— Угу. Они делают ее с авокадо и соком лайма. Если хотите, у меня есть рецепт. Правда, я кладу в свою сальсу больше перца.
— Значит, вы умеете готовить? — услышала Фредерика собственный голос.
— Не только умею, но и люблю это дело. А вы?
Она пожала плечами.
— Я? Я больше люблю есть, чем готовить. И если готовлю, то главным образом для Эме. — Об этом они уже говорили.
— Моя сестра изо всех сил пытается кормить Анри правильно, — сказал Дамьен, — но я думаю, что отношение детей к еде зависит от возраста. Вы не находите? Понимаете, мы любим то, что нам удобно. Например, я обожаю экспериментировать, но прекрасно помню, что в шестом классе не ел ничего, кроме картофельных чипсов, жареной картошки, консервированной ветчины и бобов с маленькими сосисками.
Фредерика засмеялась, сморщила нос и сказала:
— Класс!
— Нет, все это нравится мне до сих пор, — сказал Дамьен. — Но сейчас я предпочитаю другие блюда. Например, позавчера, — с удовольствием вспомнил он, — я ел грудинку на ребрышках под великолепным беарнским соусом, а вчера вечером жарил курицу с ананасом и спаржей.
— Курицу с ананасом? — повторила она.
— Замечательно. — Дамьен зажмурился и соединил большой и указательный пальцы. Этот вышедший из употребления жест означал высшую степень совершенства. — А не так давно, — продолжил он, — это были «прыгуны».
