У всех открылись рты; все газеты писали об этом. Мои родственники были против и потому безмолвствовали. Они не признали его, дикого пса, полуперса, бродягу, рок-музыканта, мюнхенца с мягкой, мудрой душой. Моя мама принимала меня за душевнобольную.
Это было легкомысленно, авантюристично, мужественно, наивно — и очень интуитивно. И это стало важнейшим периодом моей жизни. Янни стал моим учителем и дрессировщиком. А я, в свою очередь, приглаживала и прилизывала его для высшего общества. Он не позволял перевязывать себя розовой ленточкой, но мы развивались вместе и в конце концов срослись в одно целое. Замужество, беременность, ребенок стабилизировали меня настолько, что год спустя я стояла будто на бетонном фундаменте. И я действительно осуществила с ним все свои мечты!
У жизни такой смысл, какой в нее вкладывают.
Лена
Достигнутая цель столь же банальна, как и стремление к ней.
Янни
ЛОЖЬ
— Сегодня такой прекрасный день, давай съездим куда-нибудь.
Симон согласился. Еще в начале я увлекала его небольшими экскурсиями. Однако они были очень редки. Целыми днями он работал, вечерами был уставший, а выходные делил между своей женой и мной.
Мы отправились в Бургхаузен, в старую крепость. Там прошли через древние, поросшие мхом стены, поплевали в крепостной ров и направились в камеру пыток, сохранившуюся еще со средних веков. Несмотря на осознание того, что вот уже несколько столетий эти страшные орудия стоят без применения, при взгляде на них нас охватила дрожь; впрочем, эта дрожь была даже приятной. В нашем столетии и в нашей стране обращение с преступниками стало, слава Богу, гораздо гуманнее и все эти ужасы отошли в далекое прошлое. По крайней мере, в данный момент.
И все же… это помещение как-то необъяснимо притягивало нас. Я не могла отважиться взглянуть на Симона из страха обнаружить что-то такое, о чем не знала, что оно есть, а когда наши взгляды встретились, мне показалось, в них промелькнуло что-то странное, какое-то потаенное знание о нас самих, превышающее обыденный опыт. Это было очень древнее знание, бесконечно глубокое.
В одном углу мы обнаружили особенно пугающий инструмент. Деревянные козлы, с поперечной балкой наверху, поверху которой шли острые гвозди. Осужденный должен был висеть на ней головой вниз, упираясь в эти гвозди подколенными впадинами.
«Часто применявшийся способ пыток для наказания женщин, разбивающих чужие семьи», — значилось на табличке. И дальше: «Они оставались висеть в таком положении до тех пор, пока под тяжестью собственного тела не нанизывались на острия и кровь не начинала стекать по голове, после чего они теряли сознание».
