Торак сделал небольшую паузу и испытующе посмотрел на меня. Я обрадовалась этой передышке, так как эти его построения меня несколько утомили. Он продолжал:
— А искусство — это отражение и решение вечных метаний человека между силой и порядком. На Западе Аполлон и Дионис непрерывно борются за превосходство. Аполлон устанавливает границы, равнозначные цивилизации, но это имеет своим следствием стереотипы, угнетение, ограниченность. Найдите здесь параллели со своим супружеством!
Он принялся мерить комнату маленькими шажками.
— В противоположность этому Дионис есть необузданная сила, сумасшедшая, деструктивная, беспринципная, разрушительная. Аполлон воплощает Закон, Историю, Традиции, Достоинство, Форму, Мораль. Дионис же воплощает все новое, которое сколь вдохновенно, столь и грубо сметает все со своего пути, чтобы начать все сначала. Аполлон — тиран, Дионис — вандал. И каждый преисполнен чувства противодействия!..
Торак остановился и прервал свой рассказ.
Я воспользовалась паузой:
— Вы хотите сказать, что Дионис, освобождая, разрушает?
— Так оно и есть. Он не только радость, он — радость, смешанная с болью, мучительное страдание, в котором тело проводит свою жизнь. За все, что оно берет от жизни, оно платит эту цену. Дионисийские оргии — это кромсание и искалечивание…
Он задумчиво смотрел перед собой. И вдруг резко поднял голову.
— Но я уклонился, уважаемая! Простите мне этот маленький экскурс. Меня чрезвычайно привлекает эта тема… так же, как и ваша история. Рассказывайте о своем Дионисе!..
СИМОН НА ШОУ
Как-то раз Симон по случаю оказался на репетиции моей новой сольной программы; до этого он еще не видел меня на сцене.
И вот я пригласила его в Мюнхен на свое шоу. Я была очень влюблена, и мне ужасно хотелось отличиться перед ним, произвести впечатление — павлину захотелось распустить хвост.
Зал был битком набит, все места были раскуплены до самого последнего стула. Заиграло вступление, я вышла на сцену под бой барабанов с громадной надувной куклой мужчины в натуральную величину, лежащей до поры в сумке. В течение следующих десяти минут она была надута мною и Тиной, под громкий смех всего зала. На мне была коротенькая униформенная куртка и тесные брючки из латекса, плотно облегавшие зад и ноги.
Я уже завладела публикой и могла теперь делать с ней все, что захочу.
Грохотал тяжелый рок, вибрировали барабанные перепонки, тек пот. Шесть лучших музыкантов Мюнхена выдавали классный фанк-рок. Тина, наша певичка, была как рыжая ведьма, раскрепощенная до непристойности, с голосом, как если бы скрестить Тину Тернер и Нину Хаген. Я до сих пор удивляюсь, что она еще не звезда.
