— И давно ее нет?
— Да не знаю… Не видела, как она прошмыгнула. Утром она надела платье, и вот оно тут, а ее нет…
— Эх, старая дура! Тебе бы верблюдов пасти, а не дочь!
Ханкули разразился было страшной бранью, но вдруг посмотрел на ворота и замолк. Приосанился и закашлял в ладонь.
Во двор вошел секретарь правления колхоза и двое незнакомых городских людей. Один из них, толстый, в очках и с портфелем; вежливо поздоровался с Ханкули. Ханкули засуетился:
— Добро пожаловать! Заходите, заходите в дом! Эй, жена, постели-ка скорее ковер!
Во двор въехал колхозный фургон, на котором сидел конюх Мамед, и остановился возле дома.
«Ой, Бахар! — подумала Тяджгуль, торопливо расстилая ковер. — Вот уж и гости пришли… Где теперь ее искать?..»
— Нет, нет! — сказал человек в очках. — Не беспокойтесь! Мы на минутку по делу. Это вы Ханкули Байрам-оглы?
Ханкули беспомощно кашлянул в ладонь и сказал:
— Да, я Ханкули…
— Так вот, мы из прокуратуры. Скажите, пожалуйста, председатель колхоза Елли Одэ-оглы вчера вечером присылал вам баранов и кое-какие вещи?
Человек в очках открыл портфель, вынул бумажку и стал перечислять:
— Да, семь баранов, пять пудов рису, пять пудов муки, полпуда топленого масла, три пуда кунжутного масла. Правильно?
— Да, как будто так… — сказал Ханкули и, поперхнувшись, опять закашлял.
— Видите ли, все так же спокойно и вежливо продолжал человек в очках, — все это принадлежит колхозу, а вовсе не Елли Одэ. Он украл это самым бессовестным образом.
— Как украл? — удивился Ханкули. — Он же мне сказал, что все это его, он сам заработал. Как же так?
— А так! Он не только это украл. Он присвоил себе немало того, что должен был раздать колхозникам по трудодням. Он, конечно, ответит за это. А сейчас разрешите взять все, что он прислал вам.
— Да берите, берите! — замахал руками Ханкули, перепугавшись, как бы и его не притянули к ответу. — На что мне ворованное!.. Только я ничего этого не знал. Честное слово!
И вместе с конюхом стал складывать в фургон все дары щедрого Елли Одэ.
Тяджгуль, бормоча себе под нос: «Ай, боже мой, какой позор!», тоже поспешно связала в платок шелковое платье, тюбетейку, шитую серебром, дорогие украшения и сунула в фургон.
Секретарь правления колхоза, человек в очках и его товарищ сели на повозку и поехали.
А конюх следом за ними погнал пять баранов.
— А где же еще два барана? — вдруг строго спросил человек в очках, посмотрев на баранов, потом на Ханкули.
«Да вот они, в казанах!.. Все еще целы…» — хотел сказать Ханкули, но постыдился и только виновато почесал переносицу.
