— Мсье, вы совершаете ошибку!
— Я вас узнал и не совершаю никакой ошибки. Напрасно вы постоянно переезжаете, я слежу за вами. Платите.
— Вы изводите женщину, которой нечем кормить детей!
— Вы должны мне по векселям.
— Вам был должен мой муж, а не я.
— Вы согласились принять наследство.
— Я не соглашалась морить голодом своих детей, чтобы богачи жирели.
— Деньги! Хватит болтать! Деньги!
Судебный пристав напирал на дверь, невозмутимый, уверенный в своей силе. Вот-вот одолеет… Схватив оказавшуюся под рукой чугунную вешалку, она с силой опустила ее на кожаный ботинок.
Незваный гость взвыл и инстинктивно отдернул ногу. Она захлопнула дверь, задвинула щеколду.
— Вы так просто не отделаетесь! — прокричал он возмущенным голосом. — Я вернусь.
Поняв, что он предпочел вернуться, а не ждать, она с облегчением вздохнула. Иначе как бы она отправилась на свидание?
Раздосадованная тем, что именно в тот момент, когда она строила радужные перспективы, ей напомнили о шаткости ее положения, она уселась перед туалетным столиком, чтобы расчесать и пригладить свои длинные черные волосы, — это занятие всегда усмиряло худшие ее тревоги.
Час спустя она встретилась со своим обожателем в его холостяцкой квартире на Зингерштрассе, в очень элегантном квартале. Ее ждал накрытый стол: чай, с десяток пирожных.
Он не был богат, но имел достаточно средств. Он не был красив, но ни на кого не производил отталкивающего впечатления. Он скорее походил на неотесанного крестьянина в воскресном костюме, чем на утонченного дипломата, но он пожирал ее глазами.
— Я должен кое-что сказать вам, — прошептал он.
Она зарделась, обрадованная тем, что он больше не медлит. Прикрыв глаза, затаив дыхание, скрестив руки на правом колене, она приготовилась принять его предложение вступить в брак.
— Последние дни я был сильно взволнован, — значительным тоном начал он.
Она чуть было не ответила: «Я тоже», но сдержалась, не желая скомкать торжественность минуты.
— Так вот… Как же начать… Я…
— Ну же, говорите.
Она улыбкой подбадривала его. Он заморгал, взволнованный тем, что собирался произнести.
— Это… это касается… вашего покойного супруга.
— Простите, что?
Она напряглась. Он утвердительно затряс головой:
— Мы никогда об этом не говорили.
— Да что же об этом говорить, бог мой!
Она тут же пожалела о своем восклицании. Ловушка! Если она дурно отзывается о своем супруге, то может показаться неблагодарной женой, неспособной на уважение или привязанность. Если же, напротив, она будет вспоминать о нем с чрезмерной любовью, то проявит себя не готовой к началу новых отношений. Значит, ей следует покончить с прошлым, сохранив деликатность.
